Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха

Я провёл церемонию гадания в присутствии драгоценного куцаба Нгондруб Палбар и статуи «Вылитый я!», в результате которой выяснилось, что, совершив паломничество, я смогу продлить срок своей жизни. Поэтому я планирую уехать в довольно длительное путешествие по святым местам. Однако я точно вернусь сюда, в монастырь Дзонгсар, через два-три года, а может быть, даже через год. Пока меня не будет, шедра не должна закрыться ни при каких обстоятельствах. Какая бы ни разыгралась вокруг буря, какие бы ни бушевали стихии, какие бы ни разгорались конфликты – в общем, что бы ни случилось, шедра должна функционировать как прежде. Режим занятий и дисциплина учащихся не должны нарушаться ни при каких условиях. Хранить традиции этого учебного заведения – ваша прямая обязанность! И не позволяйте себе пропускать занятия!

– Даже не начинай! – строго добавил Ринпоче, переведя взгляд на Кхьенраба Сингье, который хотел было что-то сказать. – И слушать ничего не хочу! У меня и без вас полно дел! Ступайте заниматься!

При Ринпоче монахи ещё как-то держали себя в руках, но стоило ему выйти из зала, как они потихоньку начали плакать.

ИЗ ДЗОНГСАРА В СИККИМ

Ринпоче выехал из монастыря рано утром в сопровождении восьми помощников. Сначала они отправились в Меншо, где Ринпоче собирался совершить церемонию пиршественного подношения из цикла «Объединённая практика Трёх корней». Спутники провели там ночь, а затем отправились в Паво Вангчен Драг. На следующий день, как только они были готовы выехать в Камтог Другху, Гома Ринам и с ним ещё два человека из Деге Цанга прибыли с просьбой посетить Гончен. Кто-то проболтался о маршруте Ринпоче, но выяснить, кто именно, так и не удалось.

– Я взял обет не отклоняться от маршрута своего паломничества и не заезжать в монастыри, встречающиеся по дороге, – ответил Ринпоче Гоме Ринаму. – Передай также царице мою просьбу не приезжать сюда самой, это будет для неё слишком утомительное путешествие. Скажи, что мы встретимся в следующем году или годом позже, когда я поеду обратно. Мы тогда оба будем в добром здравии и бодром расположении духа.

Подумав немного, он добавил:

– И организуйте всё так, чтобы не было большой толпы. Иначе это превратится в столпотворение!

Сказав это, Ринпоче удалился, оставив Гому Ринама в глубоких раздумьях. Но уже несколькими минутами позже тот основательно насел на Таши Намгьяла:

– Скажи мне, где этой ночью вы разобьёте лагерь?

– В Сенгчен Намдраге, – проговорился Таши Намгьял.

И конечно же, добравшись до Сенгчен Намдрага, отряд Ринпоче обнаружил там встречающих из Деге Цанга – пятьдесят пять лам и их помощников во главе с самой царицей и принцем Огой. Для подобных случаев помощники взяли с собой в дорогу несколько богато расшитых ковров и подушек, а также два украшенных орнаментами стола. Однако, когда всё это было расставлено для высоких гостей, было заметно, что Ринпоче раздражён и сердится.

– Что всё это значит?! Откуда эти столы?! – процедил он сквозь зубы. Помощники ответили, что взяли всё это со склада лабранга. – Где вы видели, чтобы паломники таскали с собой золочёные столы?! А ну-ка, соберите всё это и немедленно отправьте назад в монастырь!

И, напротив, он искренне обрадовался, увидев, как Таши Намгьял скатывает в свёрток его обычное монашеское одеяние, убирая его в сумку, чтобы прикрепить к седлу.

– Вот без чего точно не обойтись – так это без обычной дорожной поклажи и сёдел, к которым её можно было бы прикрепить! Это то, что нужно для паломничества! У каждого из вас должно быть по такому седлу[32].

Гости из Деге Цанга оставались в Сенгчен Намдраге в течение всего дня, и Ринпоче даровал им посвящение долгой жизни. Они также посетили святые места в окрестностях Сенгчен Намдрага. Царица Деге поднесла Ринпоче пятьдесят пять рулонов жёлтой и оранжевой парчи, а также огромное количество китайского хлеба и молока. Однако Ринпоче ничего из этого не принял.

Богатый купец Трогме Бу Труг Труг, который был одним из спонсоров лабранга, спросил Таши Намгьяла, что Ринпоче собирается взять с собой в путешествие.

– А что обычно берут с собой паломники и странствующие йогины? – ответил тот вопросом на вопрос.

– Разрази меня гром! – воскликнул Труг Труг. – Ну как такой великий мастер может путешествовать подобным образом!

Таши Намгьял также сослался на то, что они физически не смогут увезти слишком много поклажи. Тогда Труг Труг к своим подаркам (а поднёс он паломникам два металлических сундука подношений) добавил ещё и мула, чтобы было на чём их везти. И снова Ринпоче от всего этого отказался. Тут Бу Труг Труг понял, что не стоит и заикаться о том, что он подготовил для паломников в подарок ещё одного мула, гружённого мешками с рисом. Стало ясно, что ничего из этого Ринпоче с собой не возьмёт. Вместо этого он начал подговаривать Таши Намгьяла взять этого мула, гружённого рисом, тайком описав тому в красках, как будет здорово, если в течение всего паломничества он сможет готовить рисовую кашу для Ринпоче. В конце концов Таши Намгьял согласился.