Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

«В чем дело?» — подумал царь; он выглянул из окна, увидел повара с корзиною на груди и понял, что дело раскрылось. Набравшись мужества, царь сел на трон. А Калахастин подошёл к нему и без обиняков учинил допрос.

Вот к концу та ночь склонилась,

И незадолго до восхода

Военачальник Калахастин

Приводит повара к царю.

И, подойдя к подножью трона,

Такое он промолвил слово:

— Ужели правда, государь,

Что повара ты посылаешь

Мужчин и женщин убивать,

А сам их мясо поедаешь?

— Да, Калахастин, это так.

Он мне старался угодить,

Я вправду повара послал.

Напрасно ты хулишь его.

Слышит это военачальник и думает:

— Ну и злодей! Сам говорит такое мне в лицо! Скольких же он людей успел переесть за это время! Как его образумить? И он сказал: — Государь, не делай так, не ешь больше человечины!

— Напрасные слова, Калахастин, я без неё не могу.

— Государь, если ты не остановишься, ты и себя, и царство своё погубишь.

— Ну что же, погублю так погублю, а остановиться я не могу.

«Попробую убедить его», — подумал военачальник и рассказал царю такую историю.

Давным-давно жили в океане шесть огромных рыб: три из них были по пятьсот йоджан в длину, и звали их Ананда, Тнманда и Абхьявахара, а три другие были по тысяче йоджан в длину, и тех звали Титими, Тимингала и Тимирапингала. Кормились они все морской травой. Ананда жил в отдалённом краю океана, и множество рыб приплывало к нему, чтобы на него посмотреть. Однажды они решили: «У всех двуногих и четвероногих цари есть, у нас одних царя нет. Сделаем-ка и мы себе царя». И все они единодушно выбрали себе в цари Ананду. С тех пор рыбы по утрам и вечерам стали приплывать к нему на поклон. Ананда жил в отдалённом краю океана.

Но вот как-то раз Ананда пасся на одной подводной горе и случайно зацепил зубами какую-то рыбку, приняв её за стебель морской травы. Надкусил её и почуял: попало в рот что-то вкусное. Выплюнул, смотрит — да это рыба! «Сколько же времени я зря потерял, — подумал он. — Буду теперь по вечерам и утрам съедать по рыбёшке-другой из тех, что приплывают ко мне на поклон. Да только если я стану делать это открыто, мне их ни одной потом не видать — все разбегутся». И стал он делать это тайком: хватал и съедал рыб замешкавшихся, последних из тех, что уплывали от него прочь.

Заметили рыбы, что их становится все меньше и меньше, и призадумались: «Что за напасть свалилась на наших сородичей? Откуда она?»

Тут одна умная рыба и говорит:

— Что-то мне чудится, с Анандой неладно. Послежу-ка за ним. Когда рыбы приплыли к Ананде на поклон, она спряталась у него за жаброй. Ананда отпустил рыб, а отставших схватил и сожрал. Умная рыба рассказала о том остальным, и все они в страхе разбежались.

Ананда остался один, а, пристрастившись к рыбьему мясу, другой пищи уже не хотел и от голода совсем ослаб.

«Куда же они подевались?» — подумал он и пустился на поиски. Увидел подводную гору и решил:

«Не иначе, как они прячутся под горой, потому что меня боятся. Сейчас я обогну гору и посмотрю, нет ли тут кого».

И он обвился вокруг горы всем своим телом. «Если они и впрямь тут живут, то сейчас побегут», — подумал он, и тотчас увидел свой собственный хвост, лежащий на склоне.

«Ага, вот она рыба! Обманула меня и живёт себе под горой!» И он озлоблено вцепился в свой хвост, что был длиной в пятьдесят йоджан, — ведь он принял его за хвост другой рыбы, — и стал в него с урчаньем вгрызаться. Тут ему стало больно. Другие рыбы почуяли кровь, налетели и давай отхватывать от него кусок за куском, пока не добрались до головы. А он был так велик телом, так неповоротлив, что ничего поделать не мог. Так и нашёл он там свою погибель. И осталась от него только куча костей, сама не меньше горы. Её видели отшельники и подвижники, умеющие летать по воздуху. Они рассказали о ней другим людям, и так об этом узнали по всей Джамбудвипе.

И, заканчивая эту историю, Калахастин сказал:

«Ананда, старший среди рыб,

Чревоугодью предался.

Поел вокруг себя всех рыб,

А кончил тем, что съел себя.

Глупец грядущих бед не ожидает

И безрассудно набивает брюхо.

Он всю родню к погибели приводит

И в алчности сжирает сам себя.

О царь! Пусть мой рассказ тебя побудит

От страсти к людоедству отказаться.

Иначе ты опустошишь все царство,

Властителю морскому уподобясь».