Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Так изобличила она тех четверых в тяжком преступлении и, поклонившись царю, возвратилась домой. Но царь не знал, что ему делать — ведь бодхисаттва исчез, а других мудрецов при нём не было. Ничего не решив, он велел провинившимся совершить омовение и разойтись по домам. Между тем обитавшая в царском зонте богиня, долгое время не слыша наставлений в вере из уст бодхисаттвы, обеспокоилась и решила вернуть мудреца. Ночью она явилась к царю в просвете зонта и обратилась к нему с вопросами, начиная со слов из Четвёртой книги: "Руками и ногами бьёт…" Царь не знал ответов на них и попросил день отсрочки, чтобы спросить у своих мудрецов. На другой день он послал за ними, но они отвечали, что, обритые наголо, они стыдятся показаться на улице. Тогда он послал им по тюбетейке — прикрыть бритые головы; говорят, с той поры и стали их носить. Они пришли и сели на указанные им места. Царь сказал:

"Сенака, этой ночью богиня, обитающая в моём царском зонте, обратилась ко мне с вопросами, на которые я не мог ответить, но я ей обещал спросить моих мудрецов. Разреши мне эти вопросы", — и он произнёс первую гатху:

"Руками и ногами бьёт,

В лицо, пожалуй, попадёт,

И всё же дорог он, о царь.

Скажи: кто это может быть?"

Сенака ничего не мог понять: "Кто кого бьёт? Почему?" — пролепетал он, запинаясь. Остальные безмолвствовали. Царь был расстроен. Когда ночью опять явилась ему богиня и потребовала ответа, он признался:

"Я спрашивал моих четверых мудрецов, но и они ответа не знали". Богиня молвила:

"Да что они знают? Кроме пандита Махосадхи, никто не может решить эту задачу. Если ты не пошлёшь за ним, чтобы он ответил на мои вопросы, я рассеку тебе голову этим огненным мечом!" И так устрашив его, она продолжала:

"О махараджа, если нужен тебе огонь, не пытайся раздувать светлячка, если хочешь молока, не берись доить рог". И она прочла гатху о светлячке из Пятой книги:

"При наступленьи темноты, зажечь костёр желая,

Кто добывать огонь из светлячка лесного станет?

Пусть на него сухой травы и кизяков навалит –

Не загорится всё равно костёр, всё будет тщетно.

И от коровы молока никто ведь не получит,

Когда доить её за рог, а не за вымя станет.

Есть у людей немало средств своей добиться цели –

И наказание врага, и поощренье другу,

Военачальникам награды и друзей советы

В завоевании земель помогут государю".

"Такие люди не станут, как ты, дуть на светлячка, принимая его за уголёк. Когда с глубоким вопросом ты обращаешься к Сенаке и подобным ему, на кого ты похож? Не на того ли, кто дует на светлячка, когда огонь у него под рукой? Не на того ли, кто взвешивает вещь на ладони, забыв про весы, или на того, кто, желая молока, доит корову за рог? Что знают твои советники? Они — светлячки. Великое пламя — Махосадха, пылающий мудростью. И знай: если не ответишь на мой вопрос — простишься с жизнью".

Так пригрозила царю богиня и исчезла. В смертельном страхе призвал к себе царь наутро четырёх своих советников, и по его приказу они выехали в тот же день на колесницах из четырёх ворот города на поиски названого сына его, мудрого Махосадхи. Царь повелел им доставить его немедля с почётом в столицу, где бы они его ни нашли. Трое вернулись ни с чем, но тот, что выехал из Южных ворот, нашёл Великого в предместье Южного рынка. Там, наносив глины и потрудившись у хозяйского гончарного круга, сидел Махосадха, измазанный глиной, на мешке с соломой и уплетал горстями ячменную кашу со скудной приправой. А вёл он себя так не без причины. Ведь он опасался, как бы царь не заподозрил его в покушении на царскую власть.

"Если же он узнает, что мудрец стал горшечником, он забудет свои подозрения" — так подумал Махосадха. Увидев советника, мудрец сразу же догадался, что тот прибыл за ним.

"Скоро благополучие вернётся ко мне, — подумал он, — и опять я буду вкушать разнообразные изысканные яства, которые сготовит для меня Амара". И он выплюнул ячменную кашу, которую только что отправил себе в рот, и прополоскал его. Тут приблизился к нему советник. Он был сторонником Сенаки и заговорил с ним сурово:

"Ну что, мудрый учитель, верны были речи нашего Сенаки! Сгинуло твоё благополучие и не помогла тебе твоя хвалёная мудрость. Вот сидишь ты теперь, измазанный глиной, на мешке с соломой и ешь эту кашу". И он прочёл из Вопроса о разуме в Десятой книге:

"Вправду ли такой ты многоумный?

Что ж богатство, мудрость и рассудок

Благу твоему не послужили,

Раз вкушаешь кашу без приправы?"