Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Как-то раз царевич с огромной свитой отправился на берег реки, чтобы поплескаться в ее водах. Вдруг налетела громадная грозовая туча, и вес стороны света окутались тьмой. «Эй, вы там! Доставьте меня на середину реки, искупайте, а потом вынесите на берег!» — закричал царевич своим слугам. Слуги отнесли царевича на самую середину, а потом, рассудив: «Что нам сделает царь? Давайте здесь же и прикончим негодяя, погрязшего в скверне», — швырнули царевича в воду, приговаривая: «Чтоб ты пропал, всеобщее несчастье!» Потом они как ни в чем не бывало вылезли на берег и, когда советники стали их спрашивать, куда делся царевич, ответили: «Мы его не видели: должно быть, заметив, что надвигается гроза, он вылез из воды прежде нас и отправился домой». Едва советники прибыли во дворец, царь спросил их: «А где мой сын?» «Не знаем, государь, — ответили советники, — туча застлала небо, и мы поспешили во дворец, полагая, что царевич опередил пас всех». Царь велел тогда отворить ворота, всем идти на берег реки и искать царевича, но, сколько его ни искали, царевича и след простыл. Между тем, после того как небо застлала грозовая туча и полил дождь, царевича подхватило и понесло течением. Увидав в воде какое-то бревно, царевич вскарабкался на него и поплыл, жалобно вопя в страхе перед неизбежной гибелью. 

Тут самое время рассказать, что незадолго перед тем один богатый бенаресский торговец зарыл в укромном месте на берегу реки сорок коти золотых монет. Оттого что торговец был очень жаден до денег, после смерти он возродился змеей и стал жить как раз возле спрятанного клада. По соседству же зарыл клад на тридцать коти золотом другой торговец. Оп тоже умер и, так как тоже был жаден, возродился в облике крысы, стерегущей подступы к кладу. Когда вода затопила норы змеи и крысы, они выбрались наружу и поплыли, борясь с течением. Догнав бревно, за которое цеплялся царевич, змея и крыса вскарабкались на него, — одна с одного конца, другая — с другого, — и так все поплыли дальше. На берегу той же реки росла шелковица, и на ней жил молодой попугай. Паводок подмыл корни дерева, и оно рухнуло в бурные волны. Молодой попугай попытался было взлететь, но лило как из ведра, перья его намокли, и, будучи не в силах держаться в воздухе, он опустился на то же бревно. Так их стало четверо на обломке дерева, который быстро несся по бурной реке. 

Что до Бодхисатты, то он задолго до этого времени появился на свет в царстве Каси, в семье брахманов, уроженцев северо-запада, и, достигнув зрелости, сделался подвижником. В то время, о котором идет речь, Бодхисатта жил у излучины реки в крытой пальмовыми листьями хижине, которую сам для себя выстроил. В полночь, расхаживая взад и вперед по своей хижине, Бодхисатта услыхал вдруг доносившиеся с реки громкие вопли царевича. «Может ли исполненный любви и жалости ко всему сущему подвижник спокойно смотреть на гибель человека? — подумал Бодхисатта. — Нет, я вытащу его из воды, спасу ему жизнь». И, подбодряя царевича криками: «Не бойся, не бойся», отшельник бросился в воду и поплыл наперерез потоку. Достигнув бревна, могучий, как слон, Бодхисатта ухватился за него, одним толчком подогнал бревно к берегу и перенес царевича на берег. Заметив на бревне спутников царевича, Бодхисатта вытащил и их, перенес всех спасенных в свою хижину и развел огонь. Прежде всего он обогрел животных, считая, что они слабее человека, а потом уже помог царевичу. Приведя всех спасенных в чувство, отшельник принес еды и сперва накормил змею, крысу и попугая, а затем уже попотчевал разнообразными плодами самого царевича. «Я царский сын, а этот паршивый отшельник оказывает предпочтение животным», — вознегодовал царевич и затаил злобу против Бодхисатты.