Джефферсон

Завершили они обход в маленьком кафе в стиле ретро напротив пришвартованной баржи. Может, на их счастье, господин Эдгар захаживал сюда пропустить стаканчик. Обоим хотелось кока-колы, но они сочли, что их скорее примут всерьез, если они закажут по кружке пива. Обслужив их, официант не удержался от маленькой шпильки:

– Не угодно ли господам получить подкладные подушки, чтоб дотянуться до стола?

Жильбер пожал плечами и постарался ответить как можно более грубым голосом:

– Спасибо, обойдемся. Лучше скажите, вам не случалось видеть у себя в кафе вот его?

Официант бесцеремонно сцапал фотографию, посмотрел и откровенно заржал:

– Ха-ха-ха! Нет! Не видал, это уж точно! Такую рожу раз увидишь – не забудешь!

Они вышли из кафе – ноги ватные, в голове туман. Перспектива на данный момент представлялась невеселой. Неделю таскаться по всяким музеям свекловодства и швейных машин, терпеть плоские шутки Вальтера Шмитта, да плюс еще Симона с ее депрессией, которой она так и норовит всех заразить. А потом? Жильбер-то может вернуться с экскурсией Баллардо, а Джефферсон? Ему светит либо пожизненное заключение на родине, либо жизнь изгнанника в стране людей – вечно одинокого, неприкаянного чужака. Комок встал в горле.

Они снова остановились на мосту – поглазеть на проплывающую под ними баржу, а главное, оттянуть момент, когда придется уходить несолоно хлебавши. Это место было единственным шансом напасть хоть на какой-то след господина Эдгара, и уйти отсюда – значило признать свое поражение. Они провожали глазами баржу, пока та не скрылась за поворотом канала, а потом, не сговариваясь, переключили внимание на невысокую пожилую даму, которая семенила по тротуару вдоль тех самых домов. Она тащила сумку с продуктами, такую тяжелую, что через каждые четыре-пять шагов меняла руки. Ни словом не обмолвившись, оба втайне загадали одно и то же, и, когда дама остановилась перед домом сорок два и полезла в карман за ключом, подтолкнули друг друга в бок.

– Есть! – прошептал Жильбер, сжимая кулаки.

Они выждали немного, прежде чем постучать в дверь. Главное было – не торопить события, не спугнуть старушку.

– Что вам угодно, господа? – осведомилась та, приоткрыв дверь.

Хозяйка была выше их, но по человеческим меркам очень маленькая, и лет ей было как минимум восемьдесят, что в принципе исключало версию любовной интрижки, даже если мало ли что бывает. Она успела снять жакет и надеть фартук. Большущая черно-белая кошка терлась об ее руку.

– Добрый вечер, госпожа Ролле, – начал Жильбер, превосходя обходительностью любого продавца пылесосов и всячески стараясь не насторожить ее. – Мы – друзья вот этого господина, может быть, вы его знаете?

Госпожа Ролле надела очки, висевшие у нее на шее на цепочке.

– О, да это же господин Шарль! – воскликнула она через секунду, расплываясь в милой морщинистой улыбке. Старушка перевела взгляд на гостей, и ее симпатия к тому, кого она называла господином Шарлем, словно бы автоматически перенеслась и на них.

– Да, – пролепетал Жильбер, не поправляя ее, – господин Шарль. Вы его знаете?

Она засмеялась. Еще бы ей не знать господина Шарля! Они еще спрашивают, знает ли она господина Шарля!

– Да заходите же, прошу вас.

Квартира была тесноватая и обветшалая, но блистала чистотой. На стуле хозяйку ждала еще не разобранная сумка с покупками. Старая дама усадила гостей за кухонный стол, поставила перед ними два стакана гренадина и тарелку с печеньем. Себе подогрела на газовой плите кастрюльку кофе и налила добрых четверть литра в огромную кружку с изображением Вестминстерского аббатства. Кошка запрыгнула Жильберу на колени и бесстыдно обольщала его, изгибаясь так и сяк, чтоб получше пристроиться, и заранее мурлыча в предвкушении ласки.

– Это кошечка, – сказала госпожа Ролле. – Жозефина. Она такая ласковая…

– Вижу, – буркнул Жильбер.

– Вы почешите ей пузико, почешите.

– Я чешу, – отозвался Жильбер и чихнул.

Домашние любимцы были для обоих явлением совершенно неведомым, но они слыхали, что люди в них души не чают, а сейчас важно было не оскорбить чувств госпожи Ролле.

– А почему господин Шарль не приехал в прошлое воскресенье? – спросила та.

– Видимо, не смог выбраться, – ответил Джефферсон.

Ему вспомнились кремовые туфли носками вверх на полу парикмахерской, ножницы, кровавое пятно на халате. В сущности, он почти и не солгал: господин Шарль действительно не смог выбраться…

– Ну конечно, дела, – согласилась дама, – я понимаю. Он мне всегда говорил, чтоб не беспокоилась, если он однажды не появится. Потому и платил за комнату вперед. Всегда.

– Платил за комнату?

– Ну да, у него тут своя комната, на втором этаже. О, он в ней только ночует раз в неделю, но давно, вот уж два года. И он такой славный. Ну так расскажите, как он там?