Дженни Герхардт

I'd tell you quick enough when there was anything wrong."	Если ты что-нибудь сделаешь не так, я тут же подскажу.
His brown eyes held a friendly gleam.	Его карие глаза блеснули весело и ласково.
She smiled gratefully.	Дженни ответила благодарной улыбкой.
"I do feel a little nervous at times," she admitted.	- Мне и правда иногда бывает немножко не по себе, - призналась она.
"Don't," he repeated.	- Не надо, - сказал он.
"You're all right.	- Все в порядке.
Don't worry.	Не беспокойся.
I'll show you."	Я тебе все покажу.
And he did.	Так он и делал.
By degrees Jennie grew into an understanding of the usages and customs of comfortable existence.	Постепенно Дженни научилась разбираться в светских правилах и обычаях.
All that the Gerhardt family had ever had were the bare necessities of life.	У Герхардтов никогда не было ничего, кроме самого необходимого.
Now she was surrounded with whatever she wanted-trunks, clothes, toilet articles, the whole varied equipment of comfort-and while she liked it all, it did not upset her sense of proportion and her sense of the fitness of things.	Теперь у нее было все, чего только можно пожелать: чемоданы, наряды, всевозможные мелочи туалета, все, из чего создается истинный комфорт, и, хотя это ей нравилось, она не утратила присущего ей чувства меры и умения здраво судить обо всем.
There was no element of vanity in her, only a sense of joy in privilege and opportunity.	В ней не было ни капли тщеславия, она только радовалась, что судьба ей улыбнулась.
She was grateful to Lester for all that he had done and was doing for her.	Она так благодарна Лестеру за все, что он сделал и делает для нее.
If only she could hold him-always!	Если б только удержать его - навсегда!
The details of getting Vesta established once adjusted, Jennie settled down into the routine of home life.	Устроив Весту у миссис Олсен, Дженни погрузилась в свои домашние хлопоты.
Lester, busy about his multitudinous affairs, was in and out.	Лестер, занятый бесчисленными делами, то приезжал, то уезжал.
He had a suite of rooms reserved for himself at the Grand Pacific, which was then the exclusive hotel of Chicago, and this was his ostensible residence.	Он снимал номер-люкс в "Грэнд-Пасифик" -лучшем отеле Чикаго; предполагалось, что здесь-то он и живет.
His luncheon and evening appointments were kept at the Union Club.	В "Юнион-клубе" он завтракал и встречался по вечерам с друзьями и деловыми знакомыми.
An early patron of the telephone, he had one installed in the apartment, so that he could reach Jennie quickly and at any time.	Одним из первых оценив достоинства телефона, он установил аппарат на квартире и в любое время мог говорить с Дженни.
He was home two or three nights a week, sometimes oftener.	Дома он ночевал два-три раза в неделю, иногда чаще.