Джокер в пустой колоде

– Думаю, что таинственный незнакомец эту тайну нам все-таки откроет, если, конечно, попадет в наши сети, – добавил скептически Дубовик.

– Попаде-ет, не таких ловили. Это дело нашей чести.

В этот момент в кабинет ввалился красный, как рак, Моршанский. Грубо матерясь, налил воды, хлебнул и тут же выплюнул:

– Вы ее что, из болота набрали? Тёплая и тухлая! – добавив несколько крепких слов, упал на стул, который отозвался противным скрипом. – Электричка опоздала, застряла в пути, что-то там на путях случилось. Духота невероятная в вагоне, толчея. Хорошо, что хоть машину послали вовремя. Ну пить-то дайте! – взмолился следователь.

– У меня коньяк, – произнес свое заветное Дубовик.

– Давай! Черти! – выпил залпом и запил водой.

Дубовик посмотрел на него с напускным огорчением:

– Кошмар, какой извращенец! Калошин, ты видел это? – и первым, не выдержав, громко расхохотался, сняв тем самым напряжение уже не одного дня. Моршанский и Калошин тоже не сдержались. Передохнув немного, стали обсуждать необходимость проведения обыска у Каретникова. Моршанский объяснил, что его алиби подтвердила только жена, падчерица же справляла свой день рождения на даче у подруги. Там же был и пасынок. Таким образом, подозрение оставалось, если ещё учесть, что машина у Каретникова все-таки была, хотя он ею не пользовался, и это было также странно.

Но обыск не дал ничего. Дом Каретникова был стерильно чист. Даже на рабочем столе в углу комнаты каждая бумажка занимала строго свое место. Стояли небольшие приборы, назначение которых Каретников, ехидно улыбаясь, пытался объяснить молодому милиционеру, перебирающему бумаги на столе. Парнишка был шутником, не растерялся и стал задавать вопросы по физике, которые запомнил из экзаменационных билетов за десятый класс. Дубовик, улыбаясь про себя, слушал этот диалог, просматривая стоящие на полке журналы. Каретников, наконец, понял, что над ним подшучивают, и обиженно замолчал. Потом начал бурчать, что ему придется писать жалобу прокурору на действия оперативников, если над ним продолжат издеваться. Дубовик успокаивающим жестом остановил его ворчание, извинился за нетактичное поведение подчиненного, парнишке незаметно показал кулак, и даже похвалил хозяина, признав, что в таком доме делать обыск одно удовольствие. «Ordnung ist ordnung» как бы, между прочим, произнес он по-немецки, и, незаметно бросив взгляд на Каретникова, увидел, как тот внезапно напрягся. Но майор быстро перевел разговор на другую тему. На веранде он обратил внимание на вазу с картинами из жизни бюргеров. Была она необыкновенно изящна, не смотря на большое количество картинок. Не сдержавшись, Дубовик протянул к ней руку, но тут же перед ним возник Каретников и довольно твердо попросил не трогать хотя бы фарфор. Объяснил, что ваза старинная, и подарена его отцом умершей матери. Та дорожила подарком, и просила его сохранить. Дубовик смиренно отступил, хотя почувствовал, как что-то царапнуло в мозгу, но сразу отпустило. Когда все направились на выход, майор в очередной раз заметил в глазах хозяина скрытый блеск – это было явное облегчение. Как ни странно, подобное испытал он сам. Но на прощание все-таки подкинул шпильку, спросив внезапно:

– А почему вы не ездите на своей машине?

Тот смутился от того, что его поймали на лжи, но тут же нашелся:

– Машина принадлежит жене, она ею пользуется, она же её и водит, – и вызывающе посмотрел на Дубовика.

На улице майор подошел к молодому милиционеру, который покаянно стоял в стороне, ожидая разноса от начальства.

– Что, ждешь наказания, шутник? – Дубовик дружелюбно похлопал его по плечу. Тот вытянулся в струнку, взяв под козырек.

– Виноват, товарищ… – начал было парнишка, но майор остановил его жестом и сказал:

– Наказание тебе будет такое, – не поворачивая головы, незаметно для других кивнул в сторону усадьбы Полежаева, – пройдешь огородами, перелезешь через забор, пройдешь к дому. Заходи – не бойся, тебя там ждет домработница профессора. Будешь следить за Каретниковым, не спуская глаз. К ночи пришлю еще кого-нибудь. Спать только по очереди. Любое передвижение здесь докладывать по телефону. Никто не должен знать о твоем присутствии в доме профессора. Пока покрутись на улице. Уедем – пойдешь туда. – Снова похлопав парня по плечу, запрыгнул в ожидавшую его машину

Глава 23.

У крыльца их встретила секретарь Сухарева Машенька. Она энергично помахала рукой Дубовику:

– Товарищ майор, вам звонят! Из Москвы! – она скрылась в дверях. Дубовик быстрым шагом прошел в кабинет Сухарева. Тот стоял у своего стола, держа в руке трубку:

– Да, да, товарищ генерал! Он уже здесь! Да, передаю, – протянул ее майору и тут же вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.