Джокер в пустой колоде

– Когда Вагнер оказался на нашей территории, он смог встретиться с сыном, передал ему все свои разработки и попросил содействия – что-то у него не срасталось. Каретников вплотную занялся этим экспериментом, и все-таки, при всей их гениальности, не все было так гладко. Кстати, между ними была налажена постоянная связь. Только канал этот Каретников пока не открыл. Похоже, что это какой-то агент. Думаю, нам ещё предстоит его раскрыть. Когда, по их мнению, все уже было готово, Каретников сделал с помощью все тех же Берсенева и Шаргина операции двоим пациентам. Но опять что-то не ладилось, – слишком много нюансов, – тогда он попросил содействия у Полежаева, которого использовал «вслепую» – тот свято верил, что это изобретение помогает вернуть память и излечить некоторые психические заболевания. И вот, с его помощью, все-таки получилось. Убийцы созданы! А дальше… Любознательный Шаргин читает журналы «Шнайдера», занимается переводом некоторых статей и, в итоге, понимает, с кем они имели дело. С этим открытием он идет к Полежаеву. Понятно, что для обоих было страшно осознавать, какую помощь они оказали нацистам. Приди они сразу к нам, все бы обошлось. Вот тогда-то Полежаев и прекратил все отношения с Каретниковым. А, по словам их коллег, изучивших все последние записи профессора, которые обнаружили у него в тайнике дома после ареста Каретникова, Полежаев пытался найти способ нейтрализовать созданных монстров. Потому-то у него появилась вся эта литература по психиатрии и нейробиологии, которую мы изъяли. Но после смерти Берсенева профессор уже не сдержался и сказал Каретникову все, что думал и знал о нем, чем обрек себя на гибель. Отца Каретников убрал, когда понял, что мы на него вышли. Вот только, как и где он достал токсин, молчит. Именно это вызывает сомнение, что отец и сын были только вдвоем. Да и к тому же вопрос с Кривец и Песковой остается открытым, Каретников говорит, что не знает где они могут быть, и клянется, что Песковой он не звонил. Ну этим всем Комитет будет заниматься вплотную. – Дубовик опять прервался, попыхтел папиросой, пуская колечки табачного дыма.

– Чижов для этих экспериментов оказался самым негодным материалом. Они просто не учли особенности русской души: род его деятельности просто принуждал постоянно принимать от благодарных клиентов щедрые подношения в виде наполненных стопок или трёшки на пиво. А как алкоголь может воздействовать на, внедренную в его голову, штуковину, они не знали. Когда потребовалось убрать Полежаева, Чижов был постоянно «подшофе». Пришлось выкрасть инструменты, чтобы хоть на время вывести его из привычного русла. Тут уж угадали точно: без инструмента сантехник – никто. Но это было лишь разовым избавлением от его пагубной привычки. Нянчиться дальше никто бы с ним не стал – проще уничтожить, потому-то уже тогда Чижов был обречен. И, когда он сидел у нас в камере, Каретников, находясь рядом, привел в действие некий разрушающий механизм. Тогда у него, если помните, с собой был портфель. Никто не обратил внимания на то, что он вынул из него дома, когда мы приехали на обыск. На столе стояла масса разных приборов, о которых тогда распрашивал шутник-сержант, и никому не пришло в голову, что один из них может быть оружием уничтожения неугодной «модели». А убийства, по словам Каретникова, в силу изложенных выше причин, Чижов совершил по своему собственному сценарию, написанному его, изъеденным алкоголем и извращенным экспериментом, сознанием. Вот так молодые люди и попали в эту мясорубку.

– А что с Мелюковым? – поинтересовался Сухарев.

– О-о, это отдельная интересная история, – Дубовик протер очки. – Вы помните дело сорок первого года о краже продуктов со склада с убийством сторожа? Тогда это дело осталось не раскрытым, потому что пришли немцы. Но вот саму кражу видел Вагнер, а совершил ее ни кто иной, как Мелюков, в то время работавший заместителем секретаря Райкома Комсомола, вместе со своим шофером. На машине Райкома они вывезли украденные продукты в загородный дом и там спрятали. И все бы прошло гладко, если бы не вездесущий Вагнер, так ловко тогда ушедший от НКВД. Как говорится, «Бог шельму метит»! И все эти годы пришлось Мелюкову расплачиваться за свое преступление: Вагнер его шантажировал, – вытянул очередного джокера, – использовал нашего функционера, как проходной билет в советское общество. Кем тот был на самом деле, Мелюков, по его словам, не знал, считал Вагнера просто дезертиром. Конечно, в эту версию мало кто поверил, её проверять надо. Но, боюсь, что мы ещё долго не увидим товарища Мелюкова. Вот такая история. – Дубовик затушил папиросу и обратился к оперативникам:

– Кстати, как вы нашли тайный ход Каретникова?

Калошин улыбнулся:

– А это у нас Костя отличился. Вспомнил, как он сам в детстве сбегал от матери, когда та закрывала его дома. Ну-ка, герой, расскажи, – повернулся он к Воронцову.