Джокер в пустой колоде

В клинику они с мужем приехали вечером, когда уже стемнело. Их встретила медсестра Пескова, которая проводила приехавших к доктору Шнайдеру. Он сразу понравился Ольге Евгеньевне – было в нем что-то демоническое, притягательное. На нее доктор тоже смотрел с интересом. Мужа определили в какую-то палату до утра, а женщину доктор увел к себе в кабинет, напоил чаем и расспросил обо всем очень подробно и профессионально, что было вполне естественно для врача. Она, не таясь, рассказывала об их совместной жизни с мужем. На дворе была уже ночь, и Шнайдер предложил Ольге Евгеньевне отдохнуть. Утром она уехала домой, успокоенная доктором, что с мужем будет все хорошо. Через два дня она приехала навестить его, но Шнайдер вынужден был поставить её перед страшным фактом: муж умер от сердечного приступа. Что с ней случилось в этот миг, она помнит плохо. Но потом, когда пришла в себя, ей стало намного легче, и она не чувствовала той тяжести от потери мужа, какую испытала в первый момент. Шнайдер очень долго с ней беседовал, не отпуская от себя. Ольге Евгеньевне до сей поры не понятно, как она, самостоятельная, твердая характером женщина полностью попала под влияние этого мужчины. Он сказал ей, что мужа все равно уже не воскресить, да и, вряд ли, он остался бы прежним, но зато она может помочь самому доктору. Дело в том, что он выбрал неправильное лечение для одного высокопоставленного лица, как он сам рассказал, и тот умер. А теперь доктора ждет суровое наказание. Каким оно могло быть, в те годы даже гадать не надо было. Он предложил ей переехать в Энск, объяснив на прежнем месте жительства, что едет она жить рядом с больным мужем. Село расположено довольно далеко от Энска, да и, вряд ли, кому-то пришло бы в голову проверять ее слова. Мужа доктор обещал похоронить сам, ей было лучше его не видеть мертвым. Она собрала вещи, уехала в Энск, сняла там угол у какой-то старухи, а через некоторое время приехал Шнайдер. Он отпустил бороду и усы, чтобы походить на её мужа. Фотография в паспорте была не очень удачная, а лишняя растительность на лице только сыграла им на руку. В дальнейшем они смогли даже получить комнату в коммунальной квартире, куда несколько лет спустя заселился и Доронин со своей молодой женой. О прожитых годах с доктором Ольга Евгеньевна не жалела, он был настоящим мужчиной, и не дал ей ни малейшего повода для разочарования. Единственное на что он не согласился – это ребенок, пусть даже подросток. Объяснялось это возрастом и застарелой болезнью Шнайдера. И тогда, всю свою нерастраченную любовь, и весь остаток жизни эта женщина отдала этому, как оказалось, монстру.

Слушая исповедь женщины, оперативники в очередной раз убеждались в коварстве покойного Вагнера, в его умении манипулировать чужими жизнями и уходить всегда безнаказанным за свои злодеяния. В этот раз его кто-то остановил, не менее коварный и страшный.

– Он с кем-нибудь встречался? – спросил Дубовик.

– При мне нет, никогда. Но раз в месяц он уезжал в Москву. Во всяком случае, он мне так говорил. Причину этих поездок не объяснял, а я не спрашивала. Понимала, что у него была скрытая от меня вторая жизнь, ведь, по сути, он не был моим настоящим мужем.

– Чем он занимался дома?

– Что-то чертил все время, писал. Я даже не спрашивала – он не любил, когда я даже нечаянно заглядывала в его бумаги. Складывал их в папку и уносил.

– Где он был вчера?

– Ходил на прогулку.

– Как часто он так прогуливался?

– Почти каждый вечер, когда тепло.

– Ходил один?

– Иногда приглашал меня.

– Вчера тоже прогуливался в одиночестве?

– Да. Пришел довольно поздно, и почти сразу почувствовал себя плохо. Я хотела сразу вызвать врача, но он строго настрого запретил мне это делать. Я понимала такое его поведение, ведь он всё это время просто прятался от властей и лишний раз старался не показываться людям не глаза. Вызвала я «скорую» только когда он начал терять сознание.

– Получал ли он какие-нибудь письма? Звонил ли ему кто-нибудь? Звонил ли он кому-нибудь? – в ответ на эти вопросы женщина только отрицательно качала головой.

По возвращении в отделение Дубовик собрал всех в кабинете Сухарева и сообщил, что вынужден уехать в Москву, так как дело переходит полностью под контроль Комитета и Генпрокуратуры. Розыск Песковой, Турова и неизвестного в маске будет вестись на Федеральном уровне. Убийца профессора и молодых людей найден. Гибель Берсенева остается под вопросом, но так как это произошло в Москве, то и вести его будут столичные оперативники.

– Но вас из дела никто не выводит, так как и здесь остаются незаконченные дела. Как думаешь, Геннадий Евсеевич? – задав этот вопрос, Дубовик дипломатично как бы передал Калошину право на дальнейшее проведение оперативных действий, полностью полагаясь на его опыт и знания.