EDEN

— Он весь день доставал меня, — насмешливо продолжает Долохов, и я едва улавливаю его слова. Кладу голову Рону на плечо, вдыхая такой родной запах. — Все никак не хотел верить, что ты не сбежала или не была убита прошлой ночью. Теперь ты доволен, Уизли? Твоя подружка вернулась, — он противно смеется. — О, да, Люциус приложил к этому руку, не так ли, грязнокровка?

Объятья Рона становятся еще крепче.

Нет. Рон, не слушай его, пожалуйста, не слушай.

Слишком поздно. Рон отстраняется от меня и поворачивается к двери, нахмурившись, и пристально смотрит на Долохова. Сумасшедшая мысль проносится в сознании — мы с Роном можем попытаться вдвоем одолеть Пожирателя, — но потом взгляд цепляется за палочку, которую тот крепко сжимает в руке.

Магия — вот что правит бал в этой тюрьме.

Что-то мелькает в сознании, но я не успеваю понять, что именно.

— И что это значит? — Спрашивает Рон.

С тревогой перевожу взгляд с одного на другого, отчаянно желая, чтобы Рон не узнал…

Но Долохов не был бы собой, если бы так просто оставил это. Он смотрит на нас, противно, злобно ухмыляясь, потому что, конечно же, ему вся эта ситуация безумно нравится. Он, наверняка, чуть не описался от радости, когда узнал, что Люциус устроил в Норе.

— Но ты, конечно же, не знаешь, да? Ты не знаешь, почему она не сбежала прошлой ночью, и почему она все еще здесь, а не Поттер…

— Прекратите! — Кричу я. — Хватит!

Жалящая боль обжигает лицо. Хватаюсь за щеку, чувствуя, как слезы подступают к глазам, и, наблюдая, как Долохов вскидывает палочку.

Несмотря на то, что он обращается к Рону, он по-прежнему смотрит на меня. Каждое его слово предназначается мне.

— Вчера Поттер пришел не один, — тихо продолжает Долохов, с улыбкой глядя на меня. — Он привел на хвосте половину Ордена, — он подходит к нам и обходит меня. Рон тщательно следит за каждым его движением, а я не поднимаю взгляд от пола. — И когда все вокруг пришло в движение, и Пожиратели смерти вступили в схватку с членами ордена, каждый из нас знал, что главная цель — Мальчик-Который-Выжил. А что сделал Люциус?

Долохов подходит еще ближе ко мне. Я все еще не могу поднять глаза и посмотреть на него. Если я не буду реагировать, то, возможно, он отвяжется.

Но он наклоняется ко мне и шепчет:

— Вместо того, чтобы бежать за Поттером, он все силы бросил на поимку грязнокровки, — он посмеивается. — И, позволь сказать, этим поступком он значительно уронил себя в глазах Темного Лорда.

— Но почему? — Непонимающе спрашивает Рон. — Зачем ему это? Это бессмысленно.

Долохов отворачивается от меня и, все так же посмеиваясь, идет к двери. Я решаюсь посмотреть на него, когда он замирает на пороге, глядя на нас с пугающей злорадной ухмылкой.

— Я должен произнести это вслух, Уизли? — Он растягивает слова почти как Люциус.

Слезы все-таки скатываются по моим щекам. Дверь захлопывается за ним, оставляя нас наедине с Роном.

Опускаю глаза и неотрывно смотрю на свои ступни, пытаясь унять предательские слезы. Чувство вины охватывает меня, хотя я не сделала ничего плохого. Всё Люциус, это он…

— Гермиона?

Смотрю на него из-под упавших на глаза волос. У него такой вид, будто худшие его кошмары вот-вот станут реальностью.

— Ты не собираешься рассказать мне, что здесь, черт возьми, происходит?

Я слышу боль в его голосе, и это убивает меня. Протягиваю руку, но он отталкивает ее. Это словно удар под дых.

— Ничего, — с жаром отвечаю я. — Правда. Ты же знаешь, что за тип Долохов, ему ничего не стоит…

— Это правда? — Тихо спрашивает он, его глаза потемнели от страха. — Малфой побежал за тобой, хотя ему и было приказано поймать Гарри?

Я не могу лгать ему. Но у меня нет ни одного достойного объяснения. Тем более, он всегда может спросить у Беллатрикс, как обстояли дела. А уж она-то будет только счастлива подтвердить слова Долохова.

Боже, как я ненавижу эту парочку! Какого черта они так поступают? Почему просто не могут поверить, что между мной и Люциусом ничего нет?

Потому что это не совсем правда.

Хочется провалиться сквозь землю или умереть.

— Да, — едва слышно шепчу я.

Его лицо становится белее мела.

— Почему?

— Я не знаю! — Я почти говорю правду. — Я не знаю, что творится у него в голове.

Несколько раз он глубоко вздыхает, как будто набирается смелости перед тем, как спросить.

— Он пытался что-то с тобой сделать? Мне нужно знать, Гермиона, потому что я убью его, если он…

Сделал ли он что-то со мной? Всё, и в то же время — ничего. Какой ответ я должна выбрать?

— Ничего! — Люциус вновь заставил меня лгать. — Он никогда не посмел бы. Я ведь магглорожденная, помнишь? Знаешь, что он сказал мне вчера? Что я едва ли могу считаться человеком. Стал бы он пытаться что-то сделать с тем, к кому относится с таким пренебрежением?

Ненавижу себя за эту ложь, но реакция Рона стоит того. Он немного успокаивается, но все еще зол.

— Он не имеет права так с тобой разговаривать.