Единственное желание. Книга 1

– Зато меня все вокруг знают, А ты, как была никем в этом мире, так никем и останешься. Трусливая курица! Ой, приношу свои искренние извинения, миледи, я смел так непристойно выражаться в присутствии вашей особы! – Эливерт картинно закатил глазки, обмахиваясь рукой, как веером. – Ах, оставьте, меня, оставьте! Мне сейчас будет дурно!

– Это тебе сейчас будет дурно! – взвыла Романова, бросаясь в атаку.

Злость рвалась наружу. Она искала выхода.

Клинок сверкнул в вечернем сумраке леса серебристой молнией. Эливерт легко отбил удар, причём даже не мечом, а небольшим ножом, выхваченным из-за пояса. Ещё два удара он отразил так же легко, при этом издевательски расхохотался.

– Что, кошечка, коротки коготки? Не умеешь – не берись!

Настя взревела белугой, с разворота нанесла ещё один удар, и ещё один.

Эл, наконец, соизволил достать меч из ножен. Он успел им перехватить коварное лезвие Настиного клинка, почти у самого лица…

Клинки с жёстким звоном сцепились между собой, противники оказались лицом друг к другу. Насмешливые серые глаза Эливерта смотрели прямо в горящие бешенством Настины. Казалось, в воздухе ещё дрожит многозвучное эхо стального удара, и красноречивые взгляды, столкнувшись, тоже лязгнули металлом, полыхнули белой молнией.

Настя дышала часто, глубоко. Раскрасневшаяся, взбудораженная, рассерженная, руки её дрожали от бессильной ярости, но она не отступала.

Эливерт ехидно улыбался. Он был невозмутим и чуть насмешлив. Выглядело это так, будто он потешался над горячностью Рыжей, она забавляла его, как малое дитя. Его совсем не пугал тот факт, что смертоносные клинки сцепились морским узлом в опасной близости от его груди.

Эл даже наклонился ближе к Рыжей так, словно они не дрались, а танцевали вальс в ночном лесу, выглянул из-за её плеча и будничным тоном заметил:

– Наир, кашу помешай, а то пригорит!

Настя фыркнула как кошка, дёрнулась в сторону, но меч Эла и его нож зажали её клинок в тиски.

– Издеваешься? – рявкнула она.

Эливерт чуть отстранился, задумался на мгновение и доложил с явным самодовольством:

– Да. Издеваюсь!

Не дожидаясь, пока Настя бросит к чёрту своё оружие и применит излюбленный женский метод мести – царапанье холёными ногтями наглой мужской физиономии, он расцепил клинки, причём столь резко, что Романова отлетела в сторону.

Она попыталась тут же напасть сбоку, но новый удар отшвырнул её ещё дальше. Не устояв на ногах, она шлёпнулась на одно колено, рядом с костром.

Мимолётно успела заметить, с каким очумелым любопытством наблюдает за волнующей сценой поединка Наир. В поле зрения Насти попал меч лэгиарна – короткий обоюдоострый клинок. Одним движением Дэини выдернула его из ножен. Пламя костра полыхнуло рыжим заревом на зеркальной стали.

Тут же вскочила на ноги, услыхав насмешливый голос позади:

– Слабовато, Рыжая. Эдак ты даже котёнка не пришибёшь.

– Котёнка – нет. А вот одного гадского разбойника сейчас в капусту порублю! – пообещала Настя, надвигаясь на него, словно безумная ветреная мельница, ожесточённо орудуя обоими клинками.

– Ух ты! – картинно изогнул бровь атаман.

Теперь уже Эливерту приходилось защищаться всерьёз. Удары клинков звенели по лесу как музыка. И всё же он продолжал бросать насмешки в адрес Настасьи.

– Ну вот, а говорила, добросердечна и кротка, как старая наседка! Рыжая бестия! Так и клацает зубками, как голодная упыриха!

– Сам ты упырь! – огрызнулась Настя. – Змей ползучий! Я тебе клыки ядовитые вместе с башкой удалю!

Её меч просвистел у самого уха Эливерта, распоров ворот куртки.

Граю, с молчаливым восторгом наблюдавшая за поединком, взвизгнула.

– Не боись, пигалица! – унял её разбойник, торопливо отступая под многочисленными ударами Настиного меча. – Не родился ещё тот, кто сумеет убить Вифрийского Ворона.

Но новый выпад Насти снова заставил девочку тревожно вскрикнуть.

– Давай, Рыжая! – обратился Эл уже к Насте, подзадоривая и без того взбешённую Романову. – Нападай! Руби! Я знал, что в тебе это есть – настоящая ярость! Ты ведь чувствуешь этот азарт, Рыжая? Кровь кипит. Это как страсть, как танец, как хмельное вино! Пьянит! Это наслаждение.

Настя сама не заметила, как насмешки Эливерта превратились в нечто иное.

– Ярость даст тебе шанс выжить, победить! – он перешёл в наступление, заставляя теперь Настю извиваться змеёй, спасаясь от его ударов.

– Так ты меня нарочно злил? – усмехнулась Настя, сдувая со лба выбившуюся прядку. – На слабо развёл, а я и повелась…

– Ясно-понятно, – спокойно доложил Эл. – А ты думала, я всерьёз? Чушь!

– Ах ты – прохвост! – беззлобно бросила Настя, но не отступила.

Ярость уже не душила и не ослепляла, но то чувство, о котором говорил Эливерт, теперь стало ей понятно. Не слепящая алая пелена, но чувство азарта, щекочущей нервы опасности.

Она, в самом деле, нападала, больше не задумываясь. И меч действительно казался продолжением руки, частью самой Насти – он порхал, как дирижёрская палочка. И было дыхание: её и Эливерта. И ритм ударов напоминал пламенный танец. И бешено стучало сердце, отдаваясь пульсом где-то в висках.