Единственное желание. Книга 1

Она щурила глаза, как рысь, заметившая добычу, и улыбалась слегка жёсткой, волнующе-прекрасной улыбкой.

О, Дух-Создатель, как же чарующе красива она была в этот миг!

– Нет, Наир, ты только глянь, как танцует! Как танцует! – гордо воскликнул атаман.

Меч Насти, описав изящную траекторию, уткнулся ему в грудь.

Эл чуть отступил, поднял руки, сдаваясь на милость победительницы.

– Довольно на сегодня…

– Ты поддался? – насторожено спросила Настя, опешившая от случайного успеха.

– Ничуть, – заверил Эливерт, усмехаясь, стирая пот со лба и убирая клинок в ножны.

– Ты поддался, – чуть грустно улыбнулась Настасья, не сердясь и не печалясь вовсе.

– Ты прекрасно держалась. Далеко пойдёшь, – заверил разбойник. Он уже двинулся к костру, но потом, будто сжалившись, обернулся и добавил: – И я не поддавался... Я хочу каши! Наир, как там у нас дела?

Лэгиарн, всё это время просидевший с открытым ртом, не отводя взгляда от поединка, спохватившись, вернулся к заботам об ужине.

– А мне тоже можно? – осторожно спросила заворожённая боем Граю.

– Ну конечно, пичуга. Будешь есть кашу – вырастишь такая же красивая и сильная как эрра Дэини, – заверил Эливерт, опускаясь рядом с девочкой и ласково взъерошив ей волосы.

Настя шмыгнула носом.

Конечно, Эл поддался. Не могла она его победить. А впрочем, так ли это важно?

Она себя чувствовала настоящим героем. Вернее, героиней. Как минимум, Жанной д‘Арк – воительницей, непобедимой и грозной.

Да к тому же, может быть, Эливерт и вправду не поддавался…

Настя с горделивым видом статной львицы сунула клинок в ножны, другой вернула Наиру и, скрестив по-турецки ноги, плюхнулась на землю рядом с атаманом.

Из котелка пахло кашей: аппетитно, ароматно, вкусно. Настя была зверски голодна…

***

Высоко-высоко, в заоблачных далях, на тёмном бархате небес мерцали огоньки звёзд. Ночь была тихой, небо чистым, и Настя глядела на сияние алмазных узоров над головой.

Почти полная луна, огромная, пугающая и прекрасная, плыла в вышине, словно серебряная ладья. Иногда обрывки дымчатой паутины облаков набегали на неё, и тогда казалось, что она колышется в воздушных волнах, раскачиваясь в сияющей сети звёздного гамака.

Ночной лес был полон едва различимых звуков, но они не мешали, а гармонично вплетались в завораживающую картину летней ночи. И потому Насте чудилось, будто мир вокруг застыл в немой тишине, сонной, обволакивающей, нарушаемой только робким плеском ручья неподалёку, тихим треском огня и баюкающим, как мурлыканье кота, голосом Эливерта.

«Ха! Кто бы мог подумать, что язвительный голос атамана может усыплять, убаюкивать?»

Анастасия лежала, закинув руки под голову. Пламя отбрасывало всполохи на её лицо. Она глядела в распахнутое настежь звёздное небо, и слушала тишину, и голос Эливерта, и ей казалось, что эта минута бытия наполнена необыкновенным, чудеснейшим волшебством.

Наир спал. До слуха Насти долетало его безмятежное дыхание. А может, он только делал вид, что спит…

Рыжую поражала способность её приятелей сквозь дрёму услышать любой ночной шорох и тотчас вскочить на ноги, словно и не спал вовсе: в руках оружие, в глазах от сна ни следа, готовы к обороне.

Но сейчас Наир, кажется, действительно уснул, а Эл рассказывал сказку Граю.

Девочка лежала тихо, как мышка, негромко сопела носиком, уткнувшись ему в плечо, и старалась отогнать лениво наползавший сон, чтобы дослушать историю до конца.

Настя тоже слушала. Эл часто ругал менестрелей, но сейчас слова лились из его уст золотым кружевом, сплетались в такие поэтичные образы, что Настя подумала, займись он не грабежом, а сочинительством баллад, через месяц уже пел бы при дворе короля Кенвила и был знаменит на всю Кирлию.

История была герсвальдской вариацией на тему Снежной королевы.

И начиналась, как и большинство сказок:

– Давным-давно, не помню где и когда, да только правил в одной земле милостивый король Стан со своей прекрасной королевой. Однажды на рассвете, лишь первые солнечные лучи вызолотили край небес, родилась у них дочь, королевна Аделина. И в тот же час, в соседнем королевстве, на свет появился наследник, королевич Ронан. Ясно-понятно, что они были самыми прекрасными младенцами на свете. И родители их заключили договор обвенчать своих детей, когда те вырастут…

Но, как и в любой сказке, рядом со счастьем бродила тёмной тенью беда.

– В её тринадцатый день рождения явилась на пир злая ведьма, которую забыли позвать на празднество, и молвила: «Да, вы вырастили прекрасную розу, но не будет знать её сердце любви. Лишь горечь и слёзы принесёт она людям своей неземной красотой и погубит всякого, кто посмеет полюбить её!»

Граю сквозь дрёму угрюмо нахмурила тёмные брови.

А Эл продолжал:

– Так и сбылось. Не было на свете никого краше той девы. Аделина походила на духа мироздания, словно соткана была из солнечных лучей. Волосы её золотыми локонами ниспадали до земли, а глаза казались бездонными омутами лесных озёр, глубокие, изумрудные, сияющие, словно в них отражались звёзды. И когда она шла лёгкой походкой, все понимали – это идёт королевская дочь.