Эффект безмолвия

«Хорошая мысль, как редкая птица: стоит промедлить…, как она улетела».

Только уезжая из дома, узнаешь, что принадлежишь миру.

***

Где вы видели щепку, сопротивляющуюся велению волн? – только человек способен на подобное. Волны судьбы не властны над тем, кто не жалеет усилий, чтобы добраться до намеченного берега. Но большое благо, если волны судьбы несут в избранном направлении, тогда результаты усилий умножаются. Но многие ли из нас чувствуют эти волны судьбы, их направление, а сколькие из нас вовсе не стремятся войти в море?

***

Стремление к управлению, отличает человека от природы. Самое главное, что создал человек – это не колесо, а выключатель и регулятор. Петля на шею и пульт телевизора – звенья одной цепи управления. Если бы солнце создал человек, то на нем непременно был бы выключатель и регулятор.

***

Что значит жить достойно? Достоинство – это оценка, субъективный взгляд, а значит – иллюзия. Жизнь полна иллюзий и состоит только из них, а значит – любая реальность сказочна, и нет единой оценки достойной жизни, а значит – главное – личное ощущение. Но так можно оправдать все…

***

Обожествляя, частично слепнешь, так как, чтобы создать Бога, нужно смотреть в одну сторону. Глядя в разные стороны, можно потерять направление. Человек, желающий продвинуться вперед, должен поклоняться Богу, хотя бы временному.

***

В море купаются и трус, и герой, и умный, и дурак – любой. Море служит каждому. В этом и состоит универсальность великого. В нем каждый находит любимое…

***

Иногда и после одного сказанного слова хочется отдохнуть…

ОТЧЕТ

«Если бы карандаш ежедневно составлял отчет о своей работе, то он бы не успевал писать то, что нужно для отчета».

В святом колодце Сербского, то есть в маленьком нефтяном городе, Алика ждал любопытный отчет Пальчинковой.

– Ну и спектакль они мне тут устроили! – вздохнула она, предвосхищая рассказ.

– Не томи, рассказывай, – попросил Алик.

– Вызывает меня Сипов, а там уже Горилова, – начала Пальчинкова. – В руках у нее весь список премированных через ее предприятие. Она говорит, прямо при Сипове: «Я готова отдать этот список, хоть сейчас».

– Я ж говорил, не рискнет она всю ответственность брать на себя, – обрадовался Алик.

– Подожди, не радуйся, – остудила Пальчинкова. – Она положила список на стол, и я успела его прочитать. Хамовский шел первым с суммой более миллиона. Далее: Лизадков, Сипов, Безмер, Пыляева – в общем, вся верхушка администрации и даже старуха Скрипова – заведующая управлением соцзащиты.

– Ну и где этот список? – нетерпеливо спросил Алик.

– Его не дали, – Пальчинкова произвела типичный жест торговок, у которых кончился товар. – Сипов забрал список. На этом все закончилось.

– И ты не попыталась его как-то изъять? – огорчился Алик.

– Как? Что, из рук вырывать?! – справедливо возмутилась Пальчинкова.

«Пальчинкова отработала на себя: видела список, и ничего для эфира, – по-своему оценил Алик. – Играет на администрацию. Я требую и зарываюсь, получаю минусы, а она приглушила мою инициативу и зарабатывает плюсы».

– Как творчество, новый фильм о городе готовится? – спросил Алик, чтобы уйти от неудачной темы.

– Готовится, – с иронией произнесла Пальчинкова. – Никто ничего делать не хочет. Я давлю. На меня крысятся. Спрашивают: на чьей стороне? Вообще, я так устала от общения с журналистами…

Пальчинкова говорила искренне, но Алик отнесся к ее сообщению отстраненно, как к рисовым революциям в Тайланде…

Интерес, любопытство и чувство долга у окружающих, в том числе и у журналистов, не возбудить ни за какие деньги. Они либо есть, либо – нет. Алика уже не огорчало, что у остальных журналистов нет естественной тяги к искусству. Проходя мимо Публяшниковой, он подумал, что человек создал столько запахов, что прокуренным мужиком может пахнуть и от женщины. Его увлекло уже не вдохновение журналистов, а их изучение, как особенного животного вида.

«Одинокой фигурой партию не сыграешь», – опять поймал мысль Алик.

Исследуя небо, птенец вылезает из яйца и летает. Но цивилизация привела к тому, что часть птенцов не покидает яиц, а другая часть из тех, кому разрешено покинуть яйца, существует лишь для того, чтобы быть упакованной. Появление свободной птицы стало скорее исключением, чем правилом. Цивилизованное счастье состоит в определенности пути и наград. Инстинкт цивилизованности присутствовал в Алике, но на середине жизни он ощутил желание отклониться от пути, он не хотел нести чин до гроба.

МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ НЕВИДИМОГО

«Хорошая мысль схожа с неходовой купюрой: цену имеет, а к оплате не принимают».

Телефонный звонок в следственный комитет принес ожидаемое известие. Дело Гориловой родило дело Хамовского, и оно выползало из узкой щели факса. Алик схватил бумагу, как только она высвободилась, живо ушел в кабинет и прочитал: