Эффект безмолвия

– Да уж, да уж! – весело отреагировала Пальчинкова, поглядывая на Алика с интересом, в котором слышалось: «Ну, рассказывай, что ты тут ни причем». – Ведь самое обидное для тебя – это то, что они воровали, а со своим начальником не делились!

Пальчинкова рассмеялась, Алик подхватил этот смех, как подхватывают вирус, то есть легко и непринужденно, но с букетом неприятных болезненных переживаний.

– Ты абсолютно права, – согласился Алик с тем, что, если бы он участвовал в этом деле, то и не возмущался бы, а ликвидировал улики.

– Они тебя сильно подставили, – заметила Пальчинкова. – Никто не поверит, что они это делали по собственной инициативе, а не исполняли твою волю. И, конечно, делились.

– Хотя бы копейку, Вера, – уже не весело сказал Алик.

– Тебе их надо убирать, – оценила Пальчинкова.

– Я хотел заявить в милицию, но для начала пригласил юриста – Кошмарина. Ты его знаешь, – пояснил Алик. – Он предупредил, что милиция может найти совсем не то, для чего я их приглашу, и выставить виновным, допустим, меня. Тут все будет зависеть от того, какие задачи они получат от начальника милиции, то есть от Парашина. А Парашин, ты знаешь, связан напрямую с Хамовским. Хамовский сейчас на меня зол. У меня остается единственное: заставить их самих уйти с работы. Ты поможешь мне?

– Говори, что надо сделать? – спросила Пальчинкова.

– Надо обзвонить тех, кто отдавал деньги за объявления на руки, и записать их ответы, – сказал Алик.

Он понимал, что попал под сильнейший удар. Борец с коррупцией, не заметивший коррупцию в своей собственной организации!!! На что может претендовать такой человек, как не на порицание и уничтожение!?

«Я не брал и не знал» – мысленно оправдывался Алик, но сам понимал, что никто не поверит в подобное, скажут:

– Что-то не поделили.

Смотрящий вдаль всегда слеп вблизи. Алик во многом был слеп. Он словно собака, потерявшая нюх, мог долго ходить вокруг очевидного куска мяса, но попутные открытия настолько развлекали его, что он перестал бороться с личными проблемами поиска истины, а стал наслаждаться путем.

Еще в школе он решал учебные задачи по самому запутанному пути, ставившему в тупик преподавателя, потому что этот путь приводил к правильному ответу. Либо решал вовсе без решения, в уме, но с правильным ответом, что вызывало вполне резонное возмущение:

– Списал!

В институте на экзамене его спасли однокурсники:

– Да он же в математической олимпиаде за институт третье место по городу занял…

Подобным образом он ремонтировал радиоаппаратуру. Перебирая возможные неисправности, обнаруживал реальную в последнюю очередь, а когда анализировал свои действия, то выяснялось, что с места, которому он уделил внимание в последнюю очередь, и надо было начинать.

Его выигрышем в любом виде творчества был интересный и наиболее трудный путь. Он получал от него удовольствие и словно специально продлевал наслаждение. В общем, кривая была его привычной прямой.

Так же получилось и с раскрытием воровства денег за платные услуги…

– Я тебе помогу, – сказала Пальчинкова. – Собираюсь увольняться, может, премию подкинешь.

– Как увольняться? – удивился Алик.

– Поеду на родину, – ответила Пальчинкова. – Сам видишь, здоровье все хуже. Север все высосал. Сына устроила в военное училище. Надо присматривать.

– Плохо, – расстроился Алик. – И так специалистов нет. Без тебя хоть радио закрывай.

– А ты и закрывай, – сказала Пальчинкова. – Тебе бюджет надо экономить, а то посадят за перерасход.

Алик удивленно взглянул на Пальчинкову.

– Давно хотела рассказать, что Бухрим на работе выпивала и порой много, – продолжила Пальчинкова. – У нее в тумбочке обязательно стояла бутылочка коньяка, и как только ей удавалось урвать хорошую сумму от платных услуг, она тут же подзывала Пупик, и они обмывали украденное, да так, что потом едва досиживали до конца рабочего дня. Ты приходил после обеда на работу и жаловался на запах в коридоре. Они тебе отвечали, что опять – канализация. Врали они. Перегаром несло на весь коридор так, что стыдно перед посетителями. Рыбий задыхалась, еле терпела.

– Что раньше не сказала? – спросил Алик.

– Не знаю, – так расплывчато ответила Пальчинкова, что Алик понял: она подозревала его в организации воровства, и только сейчас изменила мнение.

***

Предложение на выбор

«Когда даже домашнюю собаку оттаскиваешь от привычного, пусть и ворованного, куска мяса, та может и укусить».

Бухрим вышла из отпуска яркая, словно роза, и пока она была полна сил, Алик решил высказать ей неприятные новости, для чего и пригласил к себе в кабинет, предусмотрительно закрыв дверь.