Египетское метро

Вот тебе и недотепа Тверязов. «Ах ты ж сукин ты сын!», – повернувшись к окну, усмехнулся Тягин и подумал: что же должно твориться у Тверязова в голове да и на душе, если он при первой же встречи сует свой роман, а через пару дней устраивает такое. Вот в селе оно всё из него и полезло.

Далее Тягин выяснил, что и сама идея читать из Гомера принадлежала Тверязову, как-то налаживавшему Георгию компьютер. В конце концов они с Василием договорились, и Тягин дал ему небольшой аванс. Человек-свинья пообещал, что всё в лучшем виде зачитает и готов это сделать в любой удобный для Тягина день. Желательно только знать заранее. На том и расстались.

Тягин решил пройтись и вышел на Екатерининскую, потом поднялся до Преображенской. Воздух был еще холодный, но уже как-то не по-зимнему. Всё вокруг – земля, асфальт, дома, деревья – постепенно и неотвратимо согревалось. По городу – после села это особенно бросалось в глаза – группами и поодиночке шаталась уйма народа в камуфляжной форме. Тягин привык видеть в подобных нарядах только скучающих охранников в магазинах, и потому время от времени ловил себя на невольной мысли, что все эти люди вдруг лишились работы или, выражаясь газетным языком, оказались выброшенными на улицу, и теперь бродят в поисках нового места. Некоторые и выпили с горя. А в общем всё это – люди в камуфляже, шествия, периодические взрывы, дружное нежелание говорить о том, что происходит вокруг, – постепенно наслаивалось одно на другое, и картина складывалась невеселая.

Тягин не заметил, как дошел до Соборной площади. У него радостно забилось сердце, когда он увидел перед собой бежевую накидку.

– О, здравствуйте! – обернувшись, приветливо улыбаясь, сказала Майя.

Тягин пошел рядом. Перерыв в несколько дней их как будто сблизил.

– Это знак, – сказал он, – только сегодня вернулся, и первой встретил вас. Как там ваш домработник, на работу вышел?

– Вышел. А вообще-то он преподаватель. И бывший лектор.

Она шла на перерыв домой, и Тягин напросился в гости. По дороге он купил пирожных и цветы. Разговора не получалось. Майя улыбалась и по большей части односложно отвечала на вопросы, а Тягин, ввиду ее немногословности, так ими и сыпал. Занятый их придумыванием, он почти не слышал ответов, и потому не запомнил ничего, кроме того, что она подалась в парикмахерши недавно, после курсов, а прежде работала где придётся. Когда они подошли к дому Тягин, уже был порядочно вымотан этим интервью. Хотелось просто сесть и молча попить чай.

Комната, как он и предполагал, оказалась очень светлой. Предметов в ней было не много – шкаф, стол, комод, кресло, столик с зеркалом и стоявшая торцом к боковой стене старинная дубовая кровать, на которую он еще в первый приход обратил внимание и на этот раз разглядел поподробней: широкая, на высоких ножках, с резным изголовьем, украшенном маскароном (спящая женская голова с вьющимися лентами вокруг). Два сшитых шелковых – синее и зеленое – покрывала опускались до самого пола.

Тягин сел за стол. Ему так понравилась комната, особенно в сравнении с той, в которой он жил, что уже из одного только этого можно было закрутить роман с хозяйкой. Майя тем временем подошла к окну и вдруг, глядя на улицу, произнесла:

– Лектор, выйди поздоровайся! Я разрешаю. Выходи-выходи, алкоголик!

Тягин повернулся в сторону ванной, но в это время раздался шорох там, где его меньше всего было ожидать, у него за спиной. Он обернулся и увидел, как его вздорный задиристый знакомый появился из-под кровати. Майя половиной своего прекрасного зада сидела на подоконнике и, качая ногой, с интересом поглядывала на Тягина.

Лектор, как назвала его Майя, подошел и протянул руку.

– Сделай нам чай, – сказала хозяйка.

Тот кивнул и вышел за дверь.

В первую минуту Тягин принял происходящее за подготовленный специально для него розыгрыш. Всё представилось ему еще интересней, когда он вспомнил, что встретил Майю случайно, да и в гости напросился неожиданно для себя. Такой кунштюк от хозяйки как будто что-то обещал. Как минимум – не совсем обычный сюжет.

Когда лектор вернулся и спросил где подавать: здесь или на кухне, Майя сказала, что ей уже пора возвращаться на работу.

– Я завтра приду? – спросил Тягин, прощаясь.

Она, улыбаясь, пожала плечами.

XVI

Квартира Майи, двумя окнами и балконом выходившая на Коблевскую, располагалась в конце длинной и всегда тихой – ни звука, ни души – коммуны с какими-то учреждениями. Дверь на лестницу не запиралась на замок до позднего вечера, и так приятно было, пройдясь по мертвому полутемному коридору, оказаться в большой светлой комнате. Теперь каждый день Тягин спешил сюда. Иногда ухитрялся побывать дважды за день – не только вечером, но еще и днем, когда Майя приходила на перерыв.

И до чего же хороши, как многообещающи были эти первые дни знакомства! Тягин даже ловил себя на опасении, что вот объявится куда-то совсем запропастившийся Филипп и назначит на завтра сделку, и каждый раз, вздрагивая на телефонный звонок, запоздало себя корил: да ведь в его только воле находиться здесь столько, сколько ему заблагорассудится.