Его княгиня

Таро в два широких шага пересек расстояние, отделявшее его от кровати, сбросил на пол кафтан и осторожно присел на край. Он ожидал, что Злата сейчас проснется, подскочит, завизжит, наконец, но она даже не пошевелилась.

«Пусть просто выслушает. Но — сейчас. Немедленно».

Маг потянулся в темноте рукой, тронул ее, кажется, за плечо — по пальцам скользнули шелковой волной ее волосы. Потом сжал легонько, прижимая ладонь к тонкой ключице, такой хрупкой и холодной…

— Злата!

Теперь уже подхватил двумя руками, тряхнул хорошенько.

«Твоя жена совсем плоха… умирает…»

Сорочка, так неуместно приспустившаяся с острого плеча, промокла от ледяного пота. Голова запрокинута. Лицо белеет в темноте, словно кусок мела.

Он тряс и тряс безвольное тело княгини, а она не откликалась, неподвижная, слишком холодная.

— Твою мать! — вырвалось из горла рычание, — Злата!

И, понимая, что иными способами не помочь, Таро швырнул женщину на постель и принялся сдирать с себя рубаху. Потом штаны. Пульс бухал в висках. В груди душной волной поднималась злость. Он обещал довести ее до замка в Пустошах, а княгиня, видите ли, изволит помирать. И это невзирая на то, что каждый раз он вливает в нее собственную силу.

Другая бы уже козой скакала, а эта…

Он буквально утонул в душной перине.

Подхватил безвольное тело, рванул сорочку. Тело к телу, иначе не получится. И без того резерв пустоват, построение щита выпило немало сил.

Маленькая, какая она маленькая, тощая и вся ледяная, как будто неведомая тварь выпивает ее жизнь!

И, вливая в тонкие вены Силу, прижимая к себе хрупкое тело, Таро внезапно рассмеялся. Ну какой же он слепой идиот! Три обмена, и все впустую. Такое ведь не бывает просто так.

…Утром ему придется поговорить с Велеей.

Нет, не утром. Прямо сейчас. Некоторые вопросы нужно решать быстро, не затягивая.

Он прислушался к дыханию женщины — хвала магии, оно стало глубже и размеренней. Правда, у самого Таро слегка кружилась голова, но ведь это не помеха, чтобы добраться до Велеи?

Маг осторожно потрогал Злату. Теплая. Совершенно беззащитная…

Рывком встал с кровати и принялся одеваться. Как назло, ощущение близости обнаженного женского тела не покидало.

«Для Велеи — в самый раз».

Он усмехнулся, нырнул в рубаху и вышел из опочивальни, теперь уже неслышно, крадучись.

Пусть все думают, что он у своей драгоценной женушки.

…А внизу, в тереме, Ратибор закатил ночную пирушку. Таро слышал, как суетится прислуга на кухне, бегают туда-сюда девки, гремят посудой. И это в то время как на заднем дворе, прикрытое тряпкой, ждет рассвета тело Селин.

Он спустился вниз, пошел к черному ходу, как раз мимо кухни. Мимо, вильнув бедрами, поспешила высокая девица, и Таро цапнул ее за локоть. Пахло от Велеи точно так же — приторно, сладко, лживо.

— Что?!! — рявкнула она, но тут же умолкла, встретившись взглядом с ним. — ах, господин Таро… А хозяин сказал, что вы отдыхаете, шуметь сильно не велел…

Таро склонился к ее уху и, чуть прикусывая мочку, прошептал:

— Идем.

Велея не сопротивлялась, когда он затащил ее в пустые и холодные сени. Там было темно хоть глаз выколи, но Таро вовсе и не нужно было что-либо видеть. Ему было довольно его собственных ощущений и восприятия магии Крови, струящейся в теле девушки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Господин… — легкий, полный фальшивой страсти вздох.

«Интересно, она хоть когда-нибудь бывает настоящей?»

Таро молча потянул за шнуровку горловины, положил ладонь меж пышных грудей.

— Скажи, милая, откуда ты знаешь о том, что моя жена умирает?

Другой рукой задрал подол, погладил по шелковому бедру. Велея подалась к нему, пытаясь поцеловать, но Таро резко отстранился.

— Ты ведь травишь ее, да? Ну же, говори, не бойся. Я и сам бы от нее не прочь избавиться.

С тобой наверняка повеселее будет. Моя все равно что рыба снулая, а ты вся ладная да горячая.

Руку — еще выше, туда, где горячее женское лоно. Она, пропади все пропадом, поверит. И скажет, что происходит на самом деле.

— Да-а, — простонала Велея, — господииин Таро, да-а… еще…

— Чем травишь?

— О-ох… Да… настойка… ах…

— Сама приготовила?

— Да-а…

Выписывая пальцами узоры по разгоряченной плоти, Таро почти ненавидел себя. Не за то, что проделывал с этой девицей, а за ложь. Впрочем, все правильно: он — маг, она — всего лишь человек. Он волен делать все, что считает нужным.

И в тот момент, когда Велея издала протяжный стон, и ее ноги задрожали, под ладонью Таро — той, что прижималась к груди девицы — полыхнуло жаром. Он сжал руку в кулак, неслышно шагнул назад. Велея медленно, боком, заваливалась на земляной промерзший пол.

«Как, однако, было мало нужно, чтобы заговорила», — он покачал головой и скользнул обратно, в тепло избы.

Не чувствуя под собой ног, взбежал вверх по лестнице, тихо отворил дверь и вошел к Злате.

В кулаке жгло, птицей трепыхалось то, что он собирался дать княгине.