Его величество

Определяясь с наставлением Нессельроде, он не заметил, как вспомнив поручика Каховского, стал рассуждать о нем: «Говорил смело, резко, относя причину заговора к нетерпимости притеснений и правосудия, обвиняя во всем покойного императора Александра I. Он, смоленский помещик, был недоволен отсутствием законов, регулирующих права и обязанности всех сословий и групп. Он преступник, но исполнен любви к Отечеству, может, даже большей, чем послушный гражданин империи…»

— Этак я и до оправдания Каховского дойду, — высказался вслух император, в душе понимая, что очень бы не хотел смерти дерзкому молодому человеку.

* * *

Во время следствия по делу мятежников, наблюдая за работой следственной комиссии, Николай Павлович обратил внимание на негодность высшей и тайной полиции, которая не сумела предотвратить мятеж и слишком медленно выявляла участников заговора. У него уже лежал первый проект министерства полиции, поданный в январе 1826 года генерал-адъютантом Бенкендорфом. На днях Александр Христофорович передал для государя дополнительные и разъяснительные записки. Медлить было нельзя — приближалась коронация и с каждым днем возрастали опасения, что злоумышленники могут устроить к этой дате какие-либо неприятности от манифестаций до покушений.

В кабинет императора вошел, позванивая шпорами, молодой, чисто выбритый генерал-адъютант Бенкендорф.

— Я тебя всегда в пример привожу другим генералам за образцовую выправку, — любовно оглядывая крепкую фигуру графа, сказал император.

Не давая Александру Христофоровичу что-либо сказать в ответ, Николай Павлович, указав ему на место возле стола, продолжил:

— У нас совсем не осталось времени. 22 августа должна состояться коронация, а в стране, да что там, в стране, в Петербурге и Москве еще нет повсеместного, бдительного надзора, который окончательно стекался бы в одно сосредоточение. У нас нет высшей полиции, а значит, некому следить за злоумышленниками и людьми к ним склонными. Число таковых возросло до ужасающей степени. Упаси Господь, если они вновь объединятся.

— Ваше величество! В проекте министерства полиции, поданном мною, подробно расписаны задачи корпуса жандармов, его структура. В последних записках я уточнил некоторые положения проекта, — умело воспользовавшись паузой, сказал Бенкендорф.

— Мне понравилась твоя работа, — кивнул государь. — Особо тщательно продуманы методы деятельности нового учреждения: введение осведомительной агентуры в различные слои населения и вскрытие корреспонденции на почте. Ты предлагаешь создать перлюстрационные кабинеты в Петербурге, Москве, Киеве, Вильно, Риге, Харькове, Казани и Тобольске, то есть в наиболее крупных и оживленных торгово-промышленных центрах. Какая же среда может дать такой контингент для выполнения столь трудной и ответственной задачи?

— Только армия, — кратко ответил Бенкендорф.

Император был доволен проектом создания тайной полиции. В нем рекомендовалось при создании особого ведомства поставить во главу два важных момента, не соблюдаемых в прежних тайных службах: в-первых, установить систему строгой централизации и, во-вторых, создать такую ее организацию, которая внушала бы не только страх, но и уважение. Сомнение Николая Павловича брало лишь в части кадров. Предполагаемая система сыска, где жандармы должны выполнять функции шпионов, не могла иметь популярности у офицеров.

— Ты уверен, что из армейских офицеров получатся жандармы? — спросил государь, пристально вглядываясь в Бенкендорфа.

Рельефный раздвоенный подбородок, тонкие волнистые губы, глубоко посаженные глаза, прямой, как расчерченный треугольник нос и высокий лоб, венчанный редким хохолком сбитых вверх волос — каждая черточка лица графа оставались непроницаемыми. Николаю Павловичу даже показалось, что он застал врасплох генерала, и хотел было сам прийти на помощь.

— Армейские офицеры брезгуют ролью шпионов, но, нося мундир, как чиновники правительства они будут считать долгом, ревностно исполнять эту обязанность. В этом поможет им нравственная сила защитников отечества, — четко выделяя каждое слово, произнес Бенкендорф.

— И первое важнейшее впечатление, произведенное на офицеров, определенных в жандармский корпус, будет зависеть от выбора министра и организации самого министерства, — продолжил император.

— Разумеется, — вздохнул граф.

— Вот и договорились. — Впервые за время разговора Николай Павлович улыбнулся. — Надеюсь, ты подберешь себе достойных помощников.

На строгом лице Бенкендорфа не дрогнул ни один мускул.

По высочайшему указу от 3 июля 1826 года в России было образовано Третье отделение Собственной его Императорского Величества Канцелярии как высшее учреждение империи, ведающее делами о политических преступлениях. Начальником III отделения был назначен Александр Христофорович Бенкендорф. В ведение отделения была передана Особая канцелярия МВД, руководитель которой Максим Яковлевич фон Фок занял должность директора канцелярии отделения, став главой тайной полиции России.

* * *