Его величество

Цесаревич Константин Павлович тяжело переживал о произошедшем в Польше восстании. Он писал государю, выступая ходатаем, надеясь выхлопотать прощение полякам, и не терял надежды, что польская армия одумается и сама наведет порядок в стране.

Пока власть там находилась в руках генерала Хлопицкого, на мирное разрешение конфликта рассчитывал и император. Николай I, обращаясь к полякам, требовал, чтобы они слушались отеческих советов своего короля. Он приглашал польскую армию следовать примеру храброго конно-егерского полка, оставшегося на стороне русских в ночь восстания. Обращаясь к своим войскам, император, говоря о преступлении поляков, все же находил и другие слова, в которых подчеркивал готовность к примирению и прощению, называя поляков братьями единокровными.

В Варшаве нарастало противодействие «белых» и «красных». Сторонники мирных переговоров со своим королем «белые», поддерживаемые князем Любецким и генералом Хлопицким требовали ходатайствовать перед королем о соблюдении конституции, свободы и гласности заседаний сейма, вотировании налогов палатами, об охране королевства исключительно польскими войсками и присоединении к Польше восьми воеводств, расположенных в западной части России.

В пылу выступления диктатор Хлопицкий заявил, что намерен управлять именем конституционного короля. Сейм был оскорблен. Законодатели тут же проголосовали отнять от Хлопицкого власть. Узнав о решении сейма, взбунтовался народ. Звание диктатора было возвращено старому генералу. Его оставили временно в покое, назначив в помощь двух комиссаров.

С каждым днем вероятность мирного соглашения с Польшей становилась все неопределенней. Обе стороны готовились к войне. 5 декабря было обнародовано воззвание императора к войскам и народу царства польского.

Главнокомандующим стотысячной армией, которую император намеревался двинуть против мятежников, император назначил графа Дибича, начальником штаба графа Толя, генерал-квартирмейстером генерал-адъютант Нейдгардта.

12 декабря государь выпустил манифест. В нем выражалась готовность к примирению со всеми, кои возвратятся по долгу. О своем решении Николай Павлович написал цесаревичу:

«…Если один из двух народов и двух престолов должен погибнуть, могу ли я колебаться хоть мгновение? Вы сами разве не поступили бы так? Мое положение тяжкое, моя ответственность ужасная, но моя совесть ни в чем не упрекнет меня в отношении поляков, и я могу утверждать, что она ни в чем не будет упрекать меня. Я исполню в отношении их все свои обязанности до последней возможности; я не напрасно принес присягу и не отрешусь от нея; пусть же вина за ужасные последствия этого события, если их нельзя будет избегнуть, всецело падет на тех, которые повинны в нем! Аминь!»85

Генерал Хлопицкий, страшась предстоящей войны, советовал сторонникам вступить в переговоры со своим королем. Однако партия якобинцев под предводительством Лелевеля, честолюбивый князь Чарторыжский, мечтавший быть избранным на трон, отвергли всяческие уступки. Было поддержано единственное предложение диктатора — послать депутацию в Петербург, но не для изъявления покорности, а для настояния об удовлетворении всех домогательств восставших.

* * *

— Никаких депутаций от мятежников, — категорично заявил император, как только услышал от министра иностранных дел Нессельроде, что в Петербург из Варшавы направляются министр финансов князь Любецкой и член сейма граф Езерский.

— Ваше величество! — воскликнул министр, хватаясь за голову.

— Успокойся, Карл Васильевич, — Николай Павлович поднялся с кресла и подошел к графу. — Ты, как опытный человек в дипломатии, знаешь, что вступление в переговоры с мятежниками означает хоть и косвенное, но признание их. Я не желаю никоим образом их признавать. Пусть идут на встречу как частные лица. Скажем, князь Любецкой может быть у меня в качестве моего министра финансов в царстве польском. Я его с этой должности еще не снимал. Что до графа, — он задумался, потому усмехнулся, стукнул Нессельроде по плечу и сказал: — Пусть Езерский будет путешественником. Я приму его после Любецкого.

Князь Любецкой был принят императором после того, как написал ему письмо, в котором просил приема как член королевского правительства. На встречу император пригласил Михаила Волконского, Толстого, Нессельроде и Грабовского.

— Ваше величество, разрешите мне… — начал было князь Любецкой.

— Разрешаю, но только конкретно, без излишеств, как ты это умеешь, — прервал его Николай Павлович.

— Я о причинах, ваше величество, — смутился князь. — Хочу заверить вас, что восстание вспыхнуло без всякого предварительного сговора, без определенной цели и было делом небольшого числа молодых людей, взволновавших войско и чернь, распространивших ложный слух, будто русские убивают поляков. Ранее был другой слух, что король хочет направить польские войска на подавление революций во Франции и Бельгии.