Егорка и Булат

– Каркуша, Каркуша! – воскликнула девочка и радостно запрыгала. Вороненка принесли в дом. Накормили пшенкой, крошками хлеба, напоили водичкой. У девочки прибавилось забот. Теперь она ухаживала не только за Бобом, Асей и Кешей, но и особенно, старательно за Каркушей. Даша решила их подружить, но Боб облаял, а Ася, выгнув спину, зашипела на птичку. Вскоре отец Егор, чтобы уберечь вороненка от острых зубов и когтей Боба и Аси, смастерил просторную клетку. Установил ее во дворе, недалеко от собачьей будки. Решил, что со временем их жильцы привыкнут друг к другу и подружатся. Потекли дни за днями. Вороненок подрос, а вот летать не мог, крыло не срослось, лишь подпрыгивал.

Однажды в полдень Даша вынесла Бобу миску с кашей. Тот запрыгал, завилял хвостом и принялся кушать кашу. Вдруг за спиной услышала лай. Обернулась, лай доносился из клетки с вороненком. Девочка удивилась, а потом побежала в дом.

– Бабушка, бабушка, Каркуша лает, – сообщила внучка Дарье Павловне. Та вышла во двор и убедилась, что птица точно имитирует лай Боба, признавшего в ней своего сородича. С того времени домашние питомцы поочередно несут вахту, встречают лаем незваных гостей. Когда же у ворот появляются несколько незнакомых людей, то напоминают о себе общим лаем.

– Не только попугай, но и ворона, очень способные ученики, – пояснила бабушка. – Точно имитируют разные звуки и даже слова. Вот и Каркуша в благодарность тебе за заботу проявил свои способности.

Вскоре Боб, Ася и Каркуша подружились и свободно гуляли по двору.

Фазан в урочище

С утра рыбалка на каменистом берегу залива, что в районе Бочарки, не заладилась. Оно и не удивительно, ведь нынче немало охотников не только на красную рыбу, кефаль и пиленгаса, но и на бычка. Если бы еще промышляли, как рыболовы-любители спиннингами и удочками, а то ведь тралами, сетями и драгами тонны живого серебра выгребают со дна Азовского моря и его заливов.

Рыбацкая удача от меня и приятеля Сергея с шестилетним сынишкой Мишей, явно отвернулась. К тому же со стороны крепости Еникале и пролива задул резкий норд-ост. Набежавшие крутые волны выбрасывали на камни зеленовато-бурые плети водорослей и разбивались на мириады сверкающих в ярких лучах осеннего солнца брызг. Бычки, если и водились на мелководье, то спрятались под камни в ожидании тихой погоды.

Мы собрали улочки и миновав старый полуразрушенный дождями и ветрами грот, поднялись по козьей тропке на холмы, кое-где со стороны залива обрушенные оползнями. По узкой тропинке, с левой стороны которой блистало море в белых гребешках, накатывающихся бочками волн, направились к темнеющему массиву сосново-дубового бора. Справа шелестела на ветру нетронутая косой высокая сухая трава, среди которой редкими островками догорали цветы: желтые, синие и фиолетовые.

В трехстах метрах начинался кустарник, переходящий в бор с высокими деревьями. Тропинка, вывела нас на старую дорогу, ведущую вдоль глубокого, заросшего колючими кустарниками шиповника и терновника рва, за которым таились невидимые отсюда казематы и подземные сооружения крепости – форта Тотлебена.

С кустов шиповника уже облетели листья и среди веток с острыми шипами поблескивали красные плоды. Столь же щедро уродил боярышник и серебристый лох, осыпанный кистями мелких плодов, словно бисером.

Мишка-непоседа с тросточкой в руке бежал впереди нас, радуясь простору и возможности порезвиться. Вдруг из густой травы выскочила вспугнутая им птица и через дорогу устремилась в заросли. Мальчишка остановился, с удивлением взирая на диковинную птицу.

– Глядите, смотрите, какая цветная курица! – с восторгом прозвучал его голос. Мы тоже успели, до того, как птица успела спрятаться, увидеть ее переливающееся цветами радуги оперение.

– Миша, это не та курица, что у бабушки в селе ходит по подворью, а фазан, – пояснил сынишке Сергей. – Это вольная птица, которая, как кот, гуляет сама по себе.       В этом урочище и его окрестностях мне и прежде доводилось встречать фазанов, зайцев и редких пернатых. Однажды увидел, как косарь, подсекая острым лезвием, тогда еще сочную траву, вспугнул целый выводок. Неказистая птица тревожно кричала и металась, оберегая своих беспомощных птенцов. Они живо разбежались в разные стороны, а она отвлекала на себя косаря, чтобы потом, когда опасность минует, призывным криком собрать свое семейство.

Косарь был без собаки и поэтому выводок не пострадал. Вот и сосновый бор, манящий своей таинственностью и прохладой, запахами хвои, трав и пожухлой слежавшейся листвы, иголок и истлевшей коры. Деревьям тесно: рядом с соснами растут дубы с молодой порослью. Среди резных продолговатых листочков свисают зеленовато-бурые желуди. Изредка, прошелестев листьями, они падают на землю, где уже отдыхают их собратья, поблескивая лакированной овальной поверхностью.