Eight

Дурсли! О, нет, о, нет, о, нет! Не мог же он отправить меня назад к ним. «Он этого не сделает, не сделает, не сделает!» Я выскочил из кровати и взобрался на подоконник. Я пытался отвлечься от мыслей о жизни в доме номер 4, с силой раскачиваясь взад и вперед, зная, что моя спина, должно быть, покрылась синяками. Сражаясь со своим прошлым, я услышал вдалеке плач. Это я плакал?

Я свернулся клубочком, поглощенный этим новым вопросом. Последней мыслью перед тем, как я погрузился в пространство между сном и явью было: «Если это я плачу, то почему мой рот закрыт?»

Я проснулся несколько часов спустя. Было холодно, а мышцы во всем теле затекли. Небо еще только-только начинало светлеть, и серость постепенно сменялась утренними красками. Это самое безопасное время: достаточно светло, чтобы не бояться, но все остальные еще спали.

Я знал, что ленился слишком долго. Прошлым вечером от меня не укрылось, что маленький дом был настолько грязным, насколько это вообще было возможно. Я снова начал с протирки поверхностей, а потом занялся полами. Я решил, что коврики и камин могли подождать. Я только принялся чистить ванну, когда мой Снейп, явно еще толком не проснувшийся, почти запнулся о меня, направляясь в туалет по нужде. Я мгновенно подскочил на ноги, рассыпаясь в извинениях. «Нужно было сначала заняться камином и дать ему время спокойно проснуться и привести себя в порядок!»

Я ждал, сжимая свои чистящие средства, стоя в тени рядом с лестницей. Я заметил, что стены здесь тоже нуждались в помывке. И это тоже нужно было сделать раньше.

Он вышел из ванны и остановился передо мной. Я не мог ничего с собой поделать и весьма заметно вздрогнул, забившись в угол.

— Гарри… — он вздохнул, проведя рукой по лицу и запустив ее в волосы.

Что он сделает? Скажет мне уйти? Я задержал дыхание, ожидая, пока он снова заговорит.

— Ребенок, убери эти средства, умойся и спускайся в гостиную, я хочу с тобой поговорить.

Он проскользнул мимо меня к лестнице. Я подождал чуть-чуть, прежде чем тоже спуститься вниз, в чулан. Так не будет казаться, что я преследую его.

Умывшись, я почти впал в оцепенение: я не знал, что одеть! Он сказал, что мы сожжем мою старую одежду, но мы еще не сделали этого…и если он собирался избавиться от меня…

Нет, я не буду думать об этом. Что будет, то будет. Он, возможно, все равно позволит мне оставить новую одежду, так ведь? Что еще ему делать со шкафом, полным маленьких поношенных детских вещей?

Я оделся в чудесную, идеально подходящую одежду и сразу же споткнулся и, как сказали бы взрослые, кубарем покатился вниз по лестнице.

* * *

С.С.

И вот опять. Ему было больно, а он не издал ни звука. Складывалось впечатление, что ребенок больше беспокоился о том, что испачкал одежду, чем о разбитом в кровь подбородке. Мы быстро позаботились об этом и устроились в гостиной, чтобы поговорить о том, о чем должны были поговорить еще в самой первое утро.

— Гарри, послушай меня внимательно. Тебе больше не надо убираться.

Любой ребенок на его месте, особенно мальчик, радостно захлопал бы в свои пухлые ладоши, услышав подобные новости. Однако у Гарри определенно не было пухлых ладошек, и новость эта его, кажется, совсем не обрадовала. И снова он отказывался смотреть на меня, что неизменно в крайней степени меня раздражало!

— Смотри на меня, ма…

Ах! Я поймал себя на слове. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что он все равно услышал то, что я собирался сказать. Да что ж такое.

— Гарри… — никакой реакции, только пальцы нервно дернулись, сдирая заусенец. — Гарри, посмотри на меня.

Он посмотрел. Вроде того. Его взгляд был устремлен куда-то в мою сторону, а сам он напрягся и отклонился от меня как можно дальше. Поборов очередную волну раздражения, я постарался сохранять спокойствие. Но с чего начать?

— Ты хочешь убираться в доме, ребенок?

Будет ли он честен со мной или попытается задобрить меня? Я приготовился к очередному поводу для расстройства, ведь если я знал его хотя бы наполовину так же хорошо, как боялся…

— Я сделаю все, о чем вы меня попросите, сэр, — ответил он тихо, без какого-либо энтузиазма. Это еще куда ни шло.

— Я не просил тебя убираться в доме, ребенок, и прежде чем ты начнешь извиняться, я бы хотел, чтобы ты знал, что тут не за что извиняться. Ты проделал прекрасную работу с этой старой развалиной, но с помощью магии это было гораздо быстрее и проще. Ты хочешь помочь мне, когда я буду накладывать заклинания?

Как я и ожидал, уловка с магией отвлекла его от его страхов!

Потребовалось несколько секунд, чтобы он осознал, что я ему предложил. И внезапно он радостно воскликнул:

— Да! Да, пожалуйста, сэр!

Посмею ли поправить его? Кажется, да.

— Да, пожалуйста, крестный, Гарри. — По его лицу мелькнула тревога, но я опередил его, заявив: — И эти ваши «простите» тоже запрещены, Мистер Поттер!