Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило

КАРЛА. Как легко вы распоряжаетесь судьбами других! Мередит Блэйк приглашает меня в Олдербери. Я бы хотела, чтобы там собрались все. Вы не приедете?

ЭЛЬЗА (с недоумением и в то же время с интересом). Приехать в Олдербери?

КАРЛА. Мне хотелось бы повторить все на месте. Как будто это происходит снова.

ЭЛЬЗА. Происходит снова…

КАРЛА (с любезной улыбкой). Если вам это не причинит боли…

ЭЛЬЗА. Существует нечто худшее, чем боль… (Резко.) Забыть — вот что ужасно! Это все равно, что умереть самой… (Со злостью.) Вы… сидите тут… такая чертовски юная и невинная… Что вы понимаете в любви? Я любила Эмиаса! (С жаром.) Он был полон жизни, энергии… Настоящий мужчина! И она — ваша мать! — погубила его… (Встает.) Убила, чтобы он не достался мне. И ее даже не повесили!

(Замолкает. Затем обычным тоном.) Я приеду в Олдербери. И приму участие в вашем цирке. Филип, Мередит, Анджела Уоррен… все четверо.

КАРЛА. Пятеро.

ЭЛЬЗА. Пятеро?

КАРЛА. Была еще гувернантка.

ЭЛЬЗА. О да! Гувернантка. Очень осуждала меня и Эмиаса. И была предана Кэролайн.

КАРЛА. Предана моей маме… Она все мне расскажет. Я увижусь с ней после нашей с вами встречи.

ЭЛЬЗА. Не передадите вашему другу-законнику, чтобы мне позвонил?

Эльза выходит. Карла закрывает за ней дверь и проходит на середину комнаты.

КАРЛА. Гувернантка. Ага!

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Скромная комнатка мисс Уильямс в мансарде Покатые стены, в глубине Горит газовый камин, рядом с ним в розетку включен электрический чайник. В старомодном кресле, завернувшись в шаль, сидит мисс Уильямс, женщина лет шестидесяти, — рассудительная, спокойная Карла, в коричневом платье, сидит на диване и рассматривает фотографии в альбоме.

КАРЛА. А я вас помню! Воспоминания возвращаются. Мне казалось, я все забыла.

МИСС УИЛЬЯМС. Вам было только пять лет.

КАРЛА. Вы были и моей гувернанткой?

МИСС УИЛЬЯМС. Нет. Я вами не занималась. Мне было поручено воспитание Анджелы. Вот и чайник закипел! (Встает и заваривает чай.) Вам удобно, моя дорогая?

КАРЛА. Очень. Благодарю вас.

МИСС УИЛЬЯМС (показывая фотографию в альбоме). Это Анджела… Когда был сделан этот снимок, вы были совсем крошкой.

КАРЛА. Какая она была?

МИСС УИЛЬЯМС. Одна из интереснейших учениц, с какими когда-либо мне доводилось работать. Недисциплинированная, но на резкость способная. Она заняла первое место в Самервилле[62]. Может быть, вы читали ее книгу о наскальной живописи в Газелпе?

КАРЛА. Гм…

МИСС УИЛЬЯМС. Книга имела большой успех. Да, я очень горжусь Анджелой. (Ставит заварочный чайник на поднос.) Теперь пусть немного настоится, верно?

КАРЛА (откладывает альбом на диван). Мисс Уильямс, вы знаете, почему я пришла?

МИСС УИЛЬЯМС. В общем — да. Вам стали известны подробности трагедии, оборвавшей жизнь вашего отца, и вы хотите получить об этом более полную информацию.

КАРЛА. Очевидно, вы, как и все остальные, полагаете, что ворошить прошлое незачем?

МИСС УИЛЬЯМС. Отнюдь нет. Совершенно естественно, что вам хочется во всем разобраться. Только поняв произошедшее, вы сможете его забыть.

КАРЛА. Вы мне все расскажете?

МИСС УИЛЬЯМС. Я отвечу на любой ваш вопрос и сообщу все, что мне известно. Гм! Где же моя скамеечка для ног? Где-то ведь была. (Поворачивает кресло, осматривается.)

КАРЛА (поднимается с дивана и вытаскивает скамеечку для ног из-под кресла). Вот она!

МИСС УИЛЬЯМС. Благодарю вас, милая. (Удобно устраивается в кресле и ставит ноги на скамеечку.)

Люблю, чтобы ноги были повыше.

КАРЛА. Прежде всего мне хотелось бы услышать о моих родителях… Какими они вам запомнились.

МИСС УИЛЬЯМС. Вам, конечно, известно, что ваш отец считался признанным художником. Разумеется, не мне судить, но я не была в восторге от его картин. Рисунок, на мой взгляд, неточен, а краски — чересчур кричащие, я никогда не понимала, почему так называемая «артистическая натура» может служить оправданием человеку, когда тот нарушает общепринятые нормы поведения. Ваша матушка из-за этого так настрадалась!

КАРЛА. Ей это было небезразлично?

МИСС УИЛЬЯМС. В высшей степени. Мистер Крейл не был верным мужем. Она мирилась с его изменами и прощала его… но не принимала их безропотно. Она протестовала… и очень энергично.

КАРЛА. Вы хотите сказать, что их жизнь была настоящим адом?

МИСС УИЛЬЯМС (спокойно). Я бы так не сказала. (Встает и подходит к столу.) Да, они часто ссорились, ваша матушка всегда сохраняла достоинство, виноват бывал ваш отец. (Разливает чай.)

КАРЛА. Всегда?