Экспонента. Как быстрое развитие технологий меняет бизнес, политику и общество

На практике это проявилось в стагнации средней заработной платы и росте неравенства. Снова самый яркий пример — США. В период между 1940-ми и серединой 1970-х годов продуктивность экономики и оплата труда работников росли параллельно: в 1948–1973 годах почасовая оплата труда работников увеличилась на 97%, в то время как продуктивность экономики выросла на 91%. Вполне справедливо. Затем произошла удивительная вещь. Внезапно рост заработной платы замедлился, в то время как экономическая продуктивность продолжала стремительно расти. К 2018 году в США она была на 255% выше, чем в 1948 году, а заработная плата увеличилась всего на 125% — едва ли на треть больше, чем в 1973 году. Другими словами, объем производства в экономике США продолжал расти, но доля, которую получали работники, стагнировала[299].

Факторы снижения доли рабочей силы в экономическом пироге разноплановы. Но они тесно связаны с переходом к экспоненциальной экономике. Выделяют четыре ключевые причины. Глобализация, которая привела к снижению заработной платы на Западе, поскольку компании перевели производство в более дешевые места по всему миру. Упадок профсоюзов, что означало отсутствие у работников переговорной силы, способной сдерживать экономические выгоды владельцев капитала (мы скоро вернемся к этому вопросу). Возникновение нематериальной экономики, что снизило относительную ценность среднего работника: стоимость, создаваемая ноу-хау, программным обеспечением и данными, управляемыми меньшим числом высококвалифицированных специалистов, стала больше, чем стоимость, которую генерировал человеческий труд большей части рабочей силы. И суперзвездность: поскольку рынки консолидировались вокруг все меньшего числа суперуспешных компаний, конкуренция за рабочую силу ослабла, и у работников стало меньше рычагов влияния[300]. Все это — отличительные признаки подъема экспоненциальных технологий: появление глобальной, высокотехнологичной, нематериальной экономики, в которой доминирует горстка крупных корпораций. Согласно одному исследованию, более двух третей потерь для работников — это результат перехода к нематериальным технологиям и роста компаний-суперзвезд[301]

.

Конечно, не все рабочие места, созданные экспоненциальными технологиями, испытывают давление на заработную плату. Возьмем Uber. Компания зависит от сложнейшего программного обеспечения — от алгоритма, распределяющего водителей, до машинного обучения, которое помогает прогнозировать спрос, предлагать направления, предсказывать узкие места и устанавливать повышенные тарифы в час пик. Все это ПО было разработано инженерами. Чтобы стать инженером в Uber, требуется серьезная академическая подготовка, а также опыт работы с новейшими технологиями высочайшего уровня. Процесс отбора включает в себя несколько часов собеседований, а также тесты по кодированию и решению сложных задач. Такое строгое тестирование — отличительная черта компаний-суперзвезд. Однако оно стоит того, если вы получите эту работу. В 2020 году средний инженер-программист в Uber получал 147 603 доллара в год. Старшие инженеры с опытом работы более пяти лет могут зарабатывать в три раза больше. С другой стороны — водители Uber. Как мы уже видели, гиг-работникам часто платят относительно мало. Типичный водитель зарабатывает 19,73 доллара в час до всех вычетов, или 30 390 долларов в год при сорокачасовой рабочей неделе.

Аналогичная картина и в Facebook. Половина всех сотрудников Facebook — от инженеров до маркетологов, бухгалтеров и продавцов — зарабатывают 240 тысяч долларов в год и более[302]. Модераторы контента Facebook, которые не работают в штате компании, а нанимаются через временные агентства, получают в среднем 28 тысяч долларов в год. Обычным людям, которые создают контакты, контент и разговоры на Facebook, разумеется, не платят вообще.

Это касается не только цифровых платформ. В компании Zymergen, работающей на стыке биологии и искусственного интеллекта, тоже наблюдается вилка. С одной стороны — высокооплачиваемые ученые с докторскими степенями, с другой — низкооплачиваемый вспомогательный персонал, а работников со средними зарплатами между этими двумя крайностями практически не существует[303].

Все это указывает на меняющуюся топологию занятости в экспоненциальную эпоху. Это экономика, в которой превалируют нематериальные активы — те, которые производятся хорошо образованными, обладающими узкопрофессиональными знаниями специалистами. Люди с высоким уровнем образования получают высокую компенсацию. Одновременно существует группа менее обеспеченных, менее квалифицированных сотрудников, которые могут даже не признаваться наемными работниками. В целом в результате идет понижение доли доходов работающих людей. Работники со средними заработными платами, которые раньше были двигателем западной экономики, исчезают.

* * *