Эльдар Рязанов

А ведь изначально Брагинский был против того, чтобы экранизировать «С легким паром!», хотя Рязанову эта идея пришла в голову еще до окончания работы над пьесой.

— Нет, я определенно хочу поставить эту вещь в кино! — воскликнул однажды Эльдар, режиссерским нюхом почуяв, какой благодатный для экрана материал проявился в сугубо театральном, казалось бы, сочинении, в котором во главу угла была поставлена камерность действия.

Флегматичный Эмиль спокойно одернул экзальтированного соавтора, напомнив, что они пишут не сценарий, а пьесу. Рязанов не без досады признал правоту старшего собрата по перу. Но вопрос о том, что «Однажды в новогоднюю ночь» рано или поздно будет перенесена на пленку, кажется, решился для него уже тогда.

Когда пьеса начала свой путь по советским театрам, Рязанов поделился с журналистами своими мыслями относительно кинематографической судьбы будущей «Иронии судьбы». Так поклонники десятой музы были оповещены о том, что один из лучших отечественных режиссеров намеревается свести на экране сразу трех актеров из разряда первостепенных — Иннокентия Смоктуновского, Алису Фрейндлих и Юрия Яковлева. Именно они, по первоначальным наметкам Рязанова, должны были сыграть соответственно Женю Лукашина, Надю Шевелеву и Ипполита.

В скором времени отпали все три названные кандидатуры, в том числе и Яковлев, которому Рязанов присмотрел замену в лице Олега Басилашвили, в связи с чем даже не устраивал впоследствии проб на роль Ипполита.

А тем временем, как пишет Брагинский: «…свою первую экранную жизнь наша комедия неожиданно обрела в Германской Демократической Республике. Режиссер Эберхардт Шеффер поставил в высшей степени симпатичный и обаятельный фильм, тоже, кстати, телевизионный. И на главную женскую роль пригласил… француженку, прекрасную актрису Анжелику Домрез…

В начале 1974 года меня свалил инфаркт. Рязанов только что закончил „Итальянцев в России“. Находиться без режиссерской работы он не умеет. Готового сценария у нас не было. И тогда-то Рязанов вернулся к идее — сделать фильм по „Легкому пару“».

Киносценарий Рязанову впервые со времен «Гусарской баллады» пришлось писать самостоятельно. В процессе этого он учел и преимущественно неудачный опыт театральных постановок их с Брагинским первой пьесы. Рязанов обратил внимание, что его, как и Эмиля, больше всего смущало и нервировало излишнее комикование исполнителей трех ведущих ролей. Менее всего Рязанов хотел превратить самое лирическое их с Брагинским сочинение в балаган. Это желание было тем более сильным после работы над вопиюще балаганными «Итальянцами в России».

В начале XXI века Денис Горелов опубликовал в «Огоньке» предпраздничную статью, посвященную главному новогоднему фильму страны, в которой довольно зло, но, как всегда, очень точно пересказал его сюжет: «…про то, как мужик по пьяни улетел к черту на кулички и встретил там бабу на всю жизнь с заливной рыбой, к которой разве чуть-чуть хрена не хватает. При этом у него ко всем дверям подошли ключи, и он сначала по случаю влез в чужую квартиру, а потом оказался в чужой постели без штанов и злого умысла, что почему-то часто происходит с русскими. В процессе взаимного сближения с хозяйкой он спел и выслушал несколько жалестных песен не совсем русских поэтов не своим голосом. А также съел пару невкусных салатов, занял денег до получки, побил жениха, облобызался с собакой и обозвал свою будущую бабу на всю жизнь мегерой, причем справедливо. Бабу играла полька, потому что в России красивую бабу для новогоднего фильма найти не удалось».

Все это тоже есть в фильме, но, конечно, не оно — главное. Задачей Рязанова было сделать главным совсем другое — и режиссер с этой задачей справился, с чем вынужден был согласиться и «злодей» Горелов, закончив ностальгическую статью такими словами: «Эту картину уже никогда и ничем не перебить. Потому что ее авторы случайным озарением, как все у русских, пьяными петлями по белому и пушистому наскочили на тайную формулу русского фильма, которую с начала перестройки тщетно пытаются вывести лабораторным путем противные непьющие люди в галстуках и ботиночках на тонкой подошве. Пьянства подпустят, гитары, глупости малость, незваных гостей, но не так, не душевно. Да и авторы, проспавшись второго января, секрет забыли. Стоит град Китеж, без единого гвоздя построенный, радует глаз, и ладно».

Здесь, впрочем, тоже есть доля несправедливости: Рязанов никогда не стремился эксплуатировать то, что один раз уже сделал; да, огромный успех, выпавший на долю фильма, во многом и для него стал неожиданностью, но элемент случайности в изготовлении его счастливой формулы был минимален. Рязанов всегда твердо знал, какого результата он хочет достичь, — в этот раз (не в первый и не в последний, заметим) вышло так, что его чаяния оказались созвучны с эстетическими потребностями миллионов советских граждан.