Элемент Инурия. Освобождение

– Похоже сама природа против вас, ваших Лабораторий и всего, что было искусственно создано.

– А почему нельзя было запасти им еды здесь? – не поняла я.

– Пытались, но…

– …но всем нужна воля, – надменно вставил Ману, – свобода… без нее каждое живое существо умирает. Либо создает видимость что живет… как мы…

Он замолчал. Стояла абсолютная тишина. Я продолжала смотреть вниз. На реки, озера, леса.

Мы набирали скорость и поднимались выше. Природа становилась все скуднее, деревья реже, и тут я увидела серую груду… камней?

– А это что?

– Горы, – ответил Эйсон.

– Горы…, – повторила я. Их вид меня пугал и в то же время манил. Я вспомнила, как люди Старого Мира поднимались в горы, долго и упорно, просто для того, чтобы стоя там видеть весь мир перед собой.

– Вот откуда видно свободу, – тихо сказал Ману, – с вершины горы…

Я обернулась и посмотрела на него. Он поймал мой взгляд. Я бы многое отдала, чтобы очутиться с ним там, без НОК, Совета, правил. И пошла бы с ним на вершину, чтобы увидеть с нее свободу.

Я долго рассматривала целую горную цепь, над которой мы пролегали, а затем увидела то о чем нам говорили много лет – выжженные земли…

– Как видите, ресурсов пока не так уж и много, – съязвил Эйсон, – пустошей с песчаными бурями гораздо больше.

Это было жуткое зрелище. Красно-желтая земля, местами черная, будто выгоревшая с огромными трещинами.

– Почему там восстанавливается природа а здесь нет? – удивилась я.

– Думаю все дело в горах, – пожал плечами Эйсон, они как-то этому способствуют, но я не ученый, поэтому не могу сказать наверняка.

Вскоре я больше не стала ничего видеть, потому что мы поднялись еще выше, и летели в облаках. Но даже это делало меня счастливой. Потому что облака были самые настоящие, между мой и этим густым туманом было тонкое тело планомобиля. Я положила ладонь на гладкую прозрачную поверхность, мне казалось я трогаю облако за холодный бок.

Мы начали снижаться. Не знаю сколько летели, мне показалось что очень долго. Снова стала смотреть вниз.

– Это что, вода? – удивилась я.

– Да. Здесь повсюду вода, – ответил Эйсон.

Под нами блестели нитки рек, озера, куда только хватало взгляда. Растения все были низкорослые, но зеленые, живые.

– А что за шишки? – уточнил Стиг, ткнув куда-то пальцем, перед нами простиралось поле, усыпанное холмиками.

– А это болото…

– Болото?! – переспросили мы в один голос.

– Да, такое же, как в Старом мире, о котором вы наверняка, Инурия Кан, знаете. В нем тонут люди, совершив один неверный шаг…

Он уставился на меня, явно желая, чтобы до меня дошел смысл сказанного.

– Могу сказать одно, – сказала я уставившись на Эйсона, – нашему городу повезло гораздо больше… с природой…

– Никто и не сомневается, – усмехнулся Беллатор.

Пока вокруг я не видела для себя что-то новое или необычное. Мы пересели из нашего планолета в стандартный планомобиль. Такие же здания, как и в нашем городе. По улицам, в небольшом количестве, шли такие же Разумные. Абсолютно ничего интересного.

– Здесь тоже много таких как мы? – спросил Стиг.

Эйсон просто посмотрел на нас и ничего не ответил. Итак, было ясно, что такие как мы повсюду.

Планомобиль замедлил движение у высокого здания, стоявшего также на окраине города. Вдалеке виднелась стена, подобная нашей. Нас встретили с десяток мужчин в черном, сотрудники НОК.

– Ничего себе! – воскликнул Ману, – Нас так встречают, как особенных!

– Мы и есть особенные, – усмехнулся Стиг.

Все смотрели на Ману, на его синяк. Видимо НОК хоть и был отделом жёстким, но силу применял мало, не к кому было особо применять раньше. Вялые Разумные итак послушные. Поэтому след от удара вызывал у них живой интерес.

Нас провели к Челеру. Но он поехал не вверх, как я ожидала, а… вниз?

– Мы что, едем вниз? – у меня глаза расширились от удивления.

– О, это многообещающе, – усмехнулся Стиг, – как в cтарые не очень добрые времена… все самое худшее происходило в подземельях и подвалах…

Меня это испугало. Ману смотрел на меня так… словно боялся, что как только мы выйдем из Челера, меня тут же убьют. Чтобы поддержать его, а может и себя, я улыбнулась. Слабо и вымученно.

Внизу нас разделили. Здесь не было милых комнат с прозрачными стенами, где я могла бы видеть своих друзей. Меня закрыли в небольшом помещении. У стены стояла кровать, небольшой стол, эргокресло. И комнатка, что-то вроде душевой.

И все. Ничего больше. Абсолютно гладкие стены.

Я долго ходила туда сюда, потом сидела на кровати, потом снова ходила. Ничего не происходило, меня никто никуда не уводил, никто не приходил, неизвестность пугала и выматывала. Стало страшно. Первый раз за все это время, стало НАСТОЛЬКО страшно. Я даже не пойму, чего же боялась. То ли что будут мучить, то ли возможных опытов над нами, то ли умереть, то ли за друзей, за Ману. А может всего вместе…

Внезапно дверь открылась и вошел мужчина в белой униформе, сотрудник Лаборатории.

– Ваш ужин, – сказал он, оставляя на столе серые брикеты и воду.

– Я думала здесь будут кормить вкуснее, – пробормотала я. Но он проигнорировал и молча вышел.