Элемент Инурия. Освобождение

Он пристально изучал что-то в стеклопаланшете, с головой уйдя в результаты обследований.

– Как долго мы здесь будем? – спросил Ману.

– Пока не знаю, но поверьте, лучше здесь, чем попасть к членам Совета…

– Это мы уже поняли, – пробормотала я.

– Так, – на сегодня достаточно, и для вас, и для меня, поэтому вас проводят к себе.

– Эм, – подал голос Стиг, – а можно нам, раз уж мы все в курсе, хотя бы один раз поесть другой еды?

Барлоу приподнял бровь и сказал:

– Если, Элемент Хансен, думаете, что мы тут ежедневно пьем шампанское и едим фрукты, то очень ошибаетесь! Тогда вам нужно было попасть на вечеринку Разумных в качестве обслуживающего персонала. Вы понимаете о чем я?

– Пошли, – я потянула Стига за руку, пока он не ляпнул еще чего.

Прошло больше двух недель, как мы здесь находились. Каждый день нас водили в Лаборатории, брали анализы, что-то вкалывали к возмущению Ману, он все ждал, что после очередного укола мы уснем, а в это время нам попытаются вскрыть череп, но такого не случилось.

Я просила разрешения связаться с Коцумо или Ирдой, но мне строго настрого запретили это делать. Мы итак не были пленниками, нам многое позволяли, но общаться с друзьями – нет. Ману не мог простить Ирду, но недавно был случай, после которого я подумала, что все не так плохо, как мне показалось вначале. Во время очередных экспериментов, Лютер Барлоу спросил Стига, а пробовал ли вообще тот еду. На что Стиг ответил, нет, просто слышал от меня рассказы о том, что я ела на вечеринке с магистром Зенусом. Ученый, сосредоточенный на смешивании каких-то жидкостей, произнес: «Значит сотрудники НОК зря подозревали, что она вас угощала чем-то, доказательств этого так и не было обнаружено».

Учитывая, что Ирда тогда ела с нами и даже дралась за персик со Стигом, она знала, но ничего им не рассказала. Это давало мне надежду, что не все потеряно. Хотя… что делать с этой надеждой, сидя в лабораториях в стеклянных клетках?

– Интересно, что происходит в Доме Знаний? Раз там ужесточают правила, как все это восприняли? – думала я, валяясь на кровати Стига, пока тот искал в выданном стеклопланшете музыку, особо доступа у нас ни к чему не было, но почитать книги, труды ученых или послушать музыку, мы могли.

– А я все думаю, – начал Ману, – если они ходят за стену, чтобы выращивать там овощи или еще что-то, значит ультразвук отключается, стена открывается.

– Ману, над этим стоит думать, если есть возможность дойти хотя бы до стены. А все что мы можем, смотреть на нее сквозь стекло, и то она очень далеко, много не увидишь, – прокомментировал Стиг.

Вечером я не могла уснуть. Все-таки в четырех стенах начинаешь сходить с ума, нужно спросить может здесь есть что-то вроде Оранжереи, даже если листья у деревьев будут резиновыми, я и этому буду рада. Тихо поднявшись, я пошла по коридору.

– Ты куда, – прошептал голос сзади.

Я испуганно подскочила и обернулась, это был Ману.

– Ты меня напугал!

– Я не хотел, извини.

– Так куда ты направляешь? – еще раз спросил он.

– Да никуда, устала сидеть в этой комнате и не могу уснуть.

– Я с тобой, – сказал он и пошел рядом.

За нами поворачивались висящие повсюду Венаторы, настроенные на движение. Но нам никто не запрещал ходить, иначе заперли бы в комнатах.

– Я думаю о Коцумо, – тихо сказала я.

– Я тоже. Мы с ней поговорили перед тем, как…

– Знаю, я тоже с ней говорила. Она винит меня, наверное, в том, что сейчас мы пропали, думает, тебя убили…

– Инурия, ты же знаешь, что она не права, никто ни в чем не виноват…

– Знаю… Но все равно мне хочется как-то сказать, что ты жив, я думаю она была бы счастлива узнать это…

Мы подошли к прозрачной стене в конце коридора, за которой открывался вид на стену в сумерках и на звёздное небо.

– Здесь так хорошо видно звезды, – сказала я, усаживаясь на пол.

– Мы далеко от жилых домов, где все освещается, поэтому видно лучше, – пояснил Ману.

Мы помолчали, сидя на полу и глядя на звездное небо.

– Ману, может Барлоу прав?

– В чем?

– В том, что за стеной опасно…

– Может и прав. Но Совет не допустит, чтобы мы жили здесь и делали что нам заблагорассудится. Это грозит крахом всей системы. Мы живы только потому что они не знают, что делать с таким количеством дефектных, и кем их заменить, ведь в пробирках, такие же как мы. Поэтому нам придется выживать, чтобы жить. И, судя по всему, за стеной для нас безопаснее, чем здесь…

Он был прав. Нужно было уходить отсюда. Пока еще это было возможно. Но как это сделать?

Я посмотрела на Ману, его лицо освещали тусклые звезды.

– Ману Гарсиа, – тихо сказала я. Он удивленно посмотрел на меня.

– Чтобы ни случилось, я рада, что способна чувствовать, я рада, что могу ревновать тебя, хотеть поцеловать, я рада, что у меня есть мечты о свободной жизни за стеной именно с тобой. Я каждый день готова говорить Вайала тем ученым, что решили перевести вас в наш Дом Знаний.

Он протянул руку и мягко коснулся моей щеки.

– Я помню, что ты мне сказал в Доме Знаний, просто что боишься что-то начинать, а потом потерять. А я боюсь, что нечего будет терять. Когда есть что терять, бороться проще. И жить хочется еще сильнее.