Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

Рассказывая о дальнейшем, следует вновь оговориться: факты есть, но их немного, и датируются и соединяются они различными исследователями совершенно по-разному. Одни полагают, что королева до 1166 г. ничего не знала об амурных похождениях своего мужа-богатыря. Это вряд ли. Хотя, естественно, если Генрих Элеоноре изменял, он делал это более-менее тайно. Однако наверняка его похождения не оставались безвестными для супруги – услужливых «доброжелателей»-шептунов при дворе не могло не быть, так что, пока Генрих сохранял вид приличия, Элеоноре приходилось закрывать на все глаза. С другой стороны, именно события 1166 г., видимо, дали первую серьезную трещину в отношениях королевской четы – по крайней мере, такую, которая стала явной окружающим. Случилось ли это оттого, что королева и вправду впервые узнала об измене мужа? Или, скорее, дело могло быть в несоблюдении определенного кодекса приличий? Так или иначе, в 1166 г., когда Элеонора была в последний раз беременна, ее любимый молодой муж оскорбил ее смертельно, поселив молодую любовницу, Розамунду Клиффорд, в королевской резиденции в Вудстоке. Но и с этим все совершенно неясно. Если это было открытое пренебрежение королевой-супругой, выставленное на всеобщее обозрение, почему тогда утверждают, что связь Генриха с Розамундой, начавшаяся в тот год, стала всем явной лишь в 1173/1174 гг., когда Элеонора и подняла своих сыновей на войну против собственного отца? Если эта связь тогда была тайной, зачем понадобилось выставлять всем трещину в отношениях – в 1166 или 1167 гг. Элеонора покинула Англию, почти безвыездно поселившись в родной Аквитании, посещая Англию редко и ненадолго. По крайней мере, принц Иоанн родился в Оксфорде еще на исходе 1166 г.; также она в 1167 г. провожала из Англии дочь Матильду, отбывающую в замужество в Саксонию за герцога Генриха Льва; кстати, в эти же годы и Генрих II становится крайне редким гостем на юге Франции, и вряд ли это просто совпадение. Впрочем, порой супруги встречались для репрезентативных целей – пару раз за пару лет. Но это – исключения. Значит, дело ни в каком-то пресловутом моральном кодексе фарисея – делай, что хочешь, но только тайно? И не является ли утверждение о том, что Генрих стал именно открыто жить с Розамундой в 1173/1174 гг. лишь натяжкой, призванной обосновать войну принцев с отцом за честь матери? Что в таком случае было первичным – война или прилюдный адюльтер? Или же война на самом деле началась вовсе не по причине обид Элеоноры, а из-за деспотизма Генриха по отношению к своим подросшим сыновьям (мы к этому вопросу еще вернемся впоследствии)? Или Элеонора готовила эту самую войну порядка 7–8 лет? С одной стороны – вряд ли, это только в присказках месть считают блюдом, которое полагается есть остывшим; с другой – это имеет смысл в том случае, если она действительно рассчитывала использовать своих сыновей – но им еще требовалось подрасти… Как раз до 1173/1174 гг. Только так немного рассеивается мрак в откровенно темном лесу.

Положим, так оно и было. Хронист Уильям Ньюбургский дает свое объяснение всему произошедшему – довольно обыденное, но не лишенное интереса (пер. с англ. – Е. С.): «Он (Генрих. – Е. С.

) жил с королевой достаточное время, чтобы воспроизвести потомство; но когда она перестала зачинать, он впал в распутство и имел незаконнорожденное потомство». Положим, побочное потомство он имел гораздо раньше, но мысль о прекращении плодоношения королевой весьма в данном разрезе интересна. Чувства же Аквитанской Львицы вполне можно понять. Многодетной женщине, которой уже прилично за 40, предпочли 16‐летнюю пигалицу… Это кого угодно сведет с ума, неважно, королева это или крестьянка. А если тебя уже три десятка лет превозносят по всей Европе, как эталон совершенной красоты, и вдруг – словно знаменитое волшебное зеркальце из сказки Пушкина, вместо многолетнего привычного «Ты, царица, всех милее, всех румяней и белее» заявляет: «Ты прекрасна, спору нет, но…» Страшный удар для женского самолюбия. Но оскорбить любовь женщины – не стократно ли страшнее? Значит, любовь не значит ничего? Любил бы – разве нанес бы такую обиду? Выходит, разлюбил? Или – и вот он где, ужас – не любил никогда? Любил ее земли? Лгал и использовал? Как Ясон в «Медее» Сенеки:

Элеонора Аквитанская и прекрасная Розамунда. Художник Ф.-К Купер

         Ты, что бросил теперь ложе фасийское,

         Где привык ты ласкать нехотя, с ужасом         Исступленной жены груди немилые,         Счастлив с лучшею будь из эолийских дев…