Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

И вот хронист аббатства Мэлроуз записал (пер. с англ. – Е. С.): «Лето Господне 1183… Позорная и противоестественная вражда возникла между сыновьями Генриха, короля Англии, потомством единой матери, отчего произошло множество зол и многие встретили свою смерть».

Генрих Лев и Матильда. Средневековая книжная миниатюра

Генрих-младший с оружием выступил против Ричарда, его поддержал Джеффри, требуя присоединения к своей Бретани фамильного наследия анжуйских графов – Анжу, Мэна и Турени; Генрих-старший, руководствуясь здравым смыслом, скупостью и феодальными законами, выступил на стороне Ричарда. В итоге Генрих-младший вновь показал свою никчемность, о чем наглядно свидетельствуют рассказы из жизни де Борна: «В те времена, когда эн Ричард, прежде нежели стать королем, был еще графом Пуатье, Бертран де Борн был его врагом, ибо любил брата его, Короля-юношу, с ним воевавшего. И составил эн Бертран клятвенный союз против эн Ричарда, в который вошли добрый виконт Лиможский, по имени Адемар, виконт Вентадорнский и виконт Жимельский, граф Перигорский с братом и граф Ангулемский с двумя братьями, граф Раймон Тулузский, граф Фландрский, граф Барселонский, эн Сентойль д’Астарак, граф Гасконский, а также эн Гастон де Беарн, граф Биггоры и граф Дижонский. Однако все они его покинули и клятву, данную ему, преступив, мир без него заключили. Также и Адемар, виконт Лиможский, каковой и любовью и договором связан был с ним более всех других, его оставил и мир заключил без его участия». Явно, к этому приложили свои мечи Ричард и старый Генрих; стоит упомянуть эпизод о том, как последний прибыл в Лимож для переговоров с Джеффри и был предательски обстрелян лучниками сына, так что одна из стрел пробила голову королевскому коню; взяв ее в руки, Генрих выговорил сыну: «Скажи, сын мой, в чем перед тобой виноват несчастный отец, что ты поставил его целью для твоих стрелков»!

«Когда Король-юноша мир с братом своим Ричардом заключил и от притязаний на земли его отказался, как того Генрих король, отец их, желал, каковой некоторое стал ему давать содержание на все его нужды – и не было у него никакой земли во владении и никто не шел к нему с военной помощью и поддержкой, – тогда эн Бертран де Борн и прочие сеньоры все, державшие руку его против эн Ричарда, всем этим очень были удручены. Отправился Король-юноша в Ломбардию[68] предаться веселью и турнирам, а всех этих сеньоров оставил одних воевать с эн Ричардом. И эн Ричард города осаждал и замки, земли разорял и захватывал, жег и испепелял; а Король-юноша спал, турнирами тешился и развлекался, о чем эн Бертран песню сложил, в ней же говорится:

         Я начинаю петь в негодованье,         Узнав о низком ричардовом плане:         Чтоб выполнить отцовское желанье,

         Был Молодой Король как на аркане         Согласье брату на коронованье         Дать приведен!

         Безвластен Генрих! Королевством дряни         Гордиться может трон!         О чем тут говорить, когда заранее         Согласный на любое подаянье

         Король живет на чьем-то содержанье…[69]

В той же песне он честит Ричарда как тирана, купающего страну в кровавой бане; в другой – сравнивает его с вороной, пытающейся уподобиться паве.

Интересно, что слава Бертрана де Борна, как лукавого злодея, сеющего раздор, пережила века, и великий Данте «поместил» его в девятый ров восьмого круга своего Ада, где казнятся зачинщики раздора (песнь XXVIII):