Эликсир жизни

Я прочел. И тут всё стало ясно. Гера болен! В бумаге мелким Гериным почерком было написано, что за ним следят, хотят убить и т. д. Причем, заказчиками убийства назвались Шмунь, Кондрашкина и Мефский! Заодно они обвинялись в убийстве Гериного сына! Это был бред. Бред сумасшедшего. Эти трое не имели никакого отношения к тому несчастью с сыном, которое случилось у Беляева много лет назад. Я прекрасно знал, как это произошло. Тут был виноват сам отец, не научивший сына кататься на велосипеде. Я хорошо знал всех троих «убийц». Они на такое не способны. Они обычные люди, не подонки. Конечно, каждый из них в свое время принес Беляеву большие неприятности (кстати, двое первых – и мне тоже). Все мы, пока суетимся по жизни, доставляем друг другу при общении не только радость, увы. Но есть грань, за которую нормальный человек не может перейти, как бы ни был зол на другого. У нас всегда есть веские причины, чтобы быть недовольными другими людьми; но при этом нужно помнить, что ведь и у других есть причины быть не в восторге от нас.

«Герундий, я не буду это ксерокопировать. Ты тут написал…, – я замялся, подбирая слова, – Ты здесь написал лишнее. По-видимому, ты немного переутомился. Все эти марафоны, голодания и неприятности спровоцировали твою… твою хандру. Мне кажется, тебе нужно… нужно отдохнуть и… и сходить к врачу». – «Что?!», – вскрикнул Гера возмущенно. «Успокойся. Ничего страшного не произошло. Давай прямо сейчас пойдем с тобой в поликлинику». Гера побледнел и закричал: «Ты что – хочешь сказать, что я психически болен?! Да я абсолютно здоров! А если кто из нас болен, так это ты!». И тут я совершил роковую ошибку. Вместо того, чтобы успокоить его, прямиком заявил: «Не кивай с больной головы на здоровую. Ты заболел. Это факт. Я не могу поставить диагноз. Это сделает врач. Пошли в поликлинику!». Беляев выпучил глаза и истошно заорал: «Я здоров! Я всех переживу! Стану бессмертным! И буду давать пресс-конференцию на 4-х языках даже через 100 лет! А вот ты – заболеешь! Ты долго не протянешь! Умрешь от рака!». В гневе количество слов возрастает, а связь между словами пропадает. Я ему «будь здоров!», а он мне «чтоб ты сдох!».

«Гера, опомнись! Что с тобой!?», – в растерянности вскрикнул я. Вне себя от гнева он удалился, хлопнув дверью. С тех пор он зачислил меня в свои враги. Туда же вскоре попали все его другие приятели и знакомые. Ведь каждый из них, сначала ничего не зная о болезни Геры, вел себя неправильно, как и я, сомневаясь в рассказах про бандитов и считая это полным бредом. Я побеседовал с психиатром из поликлиники, попросил помочь Беляеву. Но психиатр, вялая рыхлая женщина, предпочла не встревать. Она заявила, что либо сам больной должен прийти к ней на прием, либо должно случиться что-нибудь экстраординарное, чтобы по факту вызвали скорую помощь и силой привезли больного. Я сделал ряд попыток подослать к Гере приятелей, которых он еще не успел записать в свои враги, чтобы они убедили его в необходимости лечения. Но все эти попытки закончились неудачно: при малейшем намеке на врача Гера начинал орать, а приятель пополнял собой черный список. Если причины своих неудач искать в происках врагов, все люди станут твоими врагами.

Кошмарные митобактерии

Звонок. Открываю входную дверь. На пороге рослый мужчина. «Никишин? Вам письмо. Распишитесь». Вскрыв конверт, обнаруживаю официальный бланк с внушительной печатью и подписью какого-то генерала. Текст: Завтра в 11–30 старший лейтенант запаса медицинской службы ВВС (благодаря ВУЗовской военной кафедре я на всю жизнь прописался в ВВС) В.Л.Никишин обязан, имея при себе военный билет и паспорт, явиться на совещание по вопросам радиобиологической экологии. Я подумал: «Экология это такая часть биологии, которой в наши дни интересуются даже генералы. Но почему они адресовались ко мне?». Вздохнул. Придется потратить время на ерунду. Но делать нечего. Лейтенанты с генералами не шутят. Генералы – престарелые прапорщики с маршальскими амбициями.