Елизавета Петровна

В общем, дипломатический нажим на Австрию и Пруссию был единственным шансом Елизаветы Петровны обезопасить себя от возможного заговора, поддерживаемого из-за границы, и она использовала этот шанс весьма эффективно. Уже 13 августа 1743 года Иностранная коллегия адресовала российскому посланнику в Вене Людовику Ланчинскому рескрипт с приказом потребовать от Австрии «надлежащей и достаточной сатисфакции» за «крайние… труды» маркиза Ботты «о возстановлении… прежняго правления и об опровержении нашего правителства». 20 августа аналогичный документ повезли П. Г. Чернышеву в Берлин, а 3 сентября — всем прочим российским посланникам. Фридрих II сразу открестился от австрийского дипломата, заявил о солидарности с российской стороной и приказал прусскому посланнику в Вене помогать Ланчинскому. А вот Мария Терезия без неопровержимых улик карать Ботту не собиралась. «Экстракт» из следственного дела, посланный королеве, не произвел на нее впечатления. Даже заверения русской императрицы, что «произшедшие допросы всегда не инако, как в собственном нашем присудствии» совершались, а «устрашении и жестокости» не применялись, не переубедили австриячку. Напротив, она рискнула обострить спор с августейшей «сестрой», опубликовав во французском варианте голландской газеты «Амстердам» (1743. 4/15 ноября) тексты отосланных в Берлин рескрипта и отзывной грамоты с пассажами, оправдывающими маркиза. Петербург, нуждаясь в публичной полемике и громком скандале, тут же отреагировал на оплошность Вены. 28 ноября Елизавета Петровна предписала снабдить все заграничные миссии подборкой следственных материалов «для потребного оных употребления», то есть для размещения в печати. Обычай обязывал свободные голландские газеты представить читателям противоположную точку зрения, на чем и сыграл русский двор. Та же газета «Амстердам» обнародовала русское опровержение в двух номерах — от 27 декабря 1743 года/7 января 1744-го и 3/14января 1744-го. Другие периодические издания откликнулись и того раньше. Так, «Последние новости Амстердама» дали публикацию 23 декабря / 3 января и 30 декабря / 10 января. Эстафету подхватили журналисты других стран, постепенно раздувая скандал, лепивший из Марии Терезии образ монархини, покровительствующей изменникам и заговорщикам. Почувствовав серьезную угрозу своей репутации, австрийская государыня поспешила признать собственную неправоту.

Девятого февраля 1744 года после нескольких совещаний с министрами королева распорядилась взять маркиза Ботту под домашний арест и сформировать судебную комиссию в составе президента и вице-президента рейхсгофрата Иоганна Вильгельма Вурмбранда и Антона Исайи Партинга, а также надворных советников канцелярий: австрийской — Иоганна Бернгарда Пелсерна, богемской — Иоганна Христофа Иордана и венгерской — Иоганна Гитнера. Заседания комиссии являлись формальностью, никакого юридического вердикта она не вынесла, перепоручив эту миссию Марии Терезии, а та постановила отправить маркиза в крепость Грац на полгода (Ботта в сопровождении генерал-адъютанта Пикалкеса «на почте отбыл» туда 16 июня 1744 года), после чего запросила мнение русской императрицы о дальнейшей судьбе узника: «вечно нещасливым учинить» или «каким ни есть образом простить»?

Австрийский резидент Николаус Гогенгольц устно сообщил о том вице-канцлеру Бестужеву-Рюмину 6 июля, а официальную ноту подал через неделю вместе с копией верительной грамоты графа Филиппа Иосифа Орсини-Розенберга, которому Мария Терезия поручила на месте уладить затянувшийся конфликт. Розенберг приехал в Москву 17 августа и два месяца ожидал ответа императрицы, вернувшейся в Белокаменную из путешествия по Малороссии лишь 1 октября. Австрийский посол выслушал мнение российской стороны 22 октября. Принятые Марией Терезией меры Елизавету Петровну удовлетворили, но для полного урегулирования ссоры не хватало официального заверения, что опубликованные осенью 1743 года в Голландии документы «в печать попались всеконечно противу воли королевы». Проект декларации прилагался, и Розенберг без колебаний одобрил текст, за ночь переписал и завизировал, а утром доставил бумагу в Иностранную коллегию.