Ельцин как наваждение

Ярошенко, который буквально несколько дней назад связал себя узами законного брака и, можно сказать, еще даже не успел вкусить всех прелестей своего нового положения, обеспокоенно интересуется:

– А в Кордобе вы увидите полосу?

Пилот смотрит на него так, будто тот поинтересовался законностью испанского статуса Каталонии – с полупрезрительным удивлением:

– Если не увижу полосу, буду садиться на реку.

– А на реку сможете сесть?

– Если сверху рассмотрю мелководье, сяду.

В таких ситуациях у русского мужика непроизвольно срывается с уст крепкое словцо. Но Суханов с Ярошенко сдерживаются, ибо знают особенность Ельцина – он сам никогда не сквернословит и не терпит, когда при нем выражаются другие. Как-то в Америке, на пляже Майами, он рассказал мне, что очень давно, еще в студенческие годы, поспорил с приятелем, что никогда не будет материться, и с тех пор хранит верность данному слову. Это одно из его, несомненно, положительных качеств. Другое, известное мне – никогда никому не тыкать. Ельцин со всем без исключения на «Вы».

Самолет бросает из стороны в сторону. Кажется, еще мгновение, и все, конец! Ярошенко не выдерживает:

– Борис Николаевич! я знаю, вы этих слов не любите, но, кажется, мы сейчас ёб***ся!

В этот момент самолет касается… Нет, не касается – прыгает на бетонную дорожку. Все происходит именно так, как предсказывал Виктор Ярошенко – ёб***сь.

Вечером следующего дня травмированный Ельцин уже лежал на операционном столе. А в Москве появились публикации, что неполадки с самолетом, так и не долетевшим до Барселоны, – спецоперация КГБ по устранению неугодного Кремлю лидера российской демократии.

…В начале марта Элиста ненамного теплее Москвы. Температура хоть и плюсовая, но пронизывающий ветер сводит на нет ощущение наступившей весны. Мысль, что придется ходить на митинги, совершенно не радует. К счастью, Валера не предлагает нам ничего подобного. Он вообще ничего не предлагает. Похоже, мы нужны ему исключительно для моральной поддержки. Но раз уж прилетели, надо что-то делать и приносить какую-то пользу.

– Предлагаю поступить так: Веденяпин возьмет на себя работу с местными журналистами и постарается склонить их на нашу сторону, а я займусь интеллигенцией – учителями, преподавателями вузов, научными работниками. Устрой мне несколько встреч с ними.

– Среди избирателей много грузин? – Абсандзе хлопает ладонями по столу, отчего стоящая на нем посуда радостно звякает. – Я им скажу, за кого надо голосовать! Они все будут за генерала Очирова!

Валера несколько озадачен таким напором, но, сделав скидку на выпитое нами шампанское, запах которого почувствовал еще в аэропорту, дает, как он выражается, «оперативную установку» на сегодняшний день:

– Отдыхайте, акклиматизируйтесь, ну, и все такое. На сегодня для вас запланировано только одно мероприятие – надо сходить в университет на встречу Илюмжинова с избирателями. Там будет вся его команда. Хочу, чтоб вы на нее взглянули.