Эмбрион. Слияние

– До вокзала по поверхности минут двадцать. Ну, полчаса. Будем надеяться, что здесь немногим дольше. А может, и быстрее выйдет, все зависит от того, насколько прямо рыли.

Прямо за дверью им попалась кучка человеческих костей. Покойник лежал здесь долго, возможно, с самого Черного Дня. Убежал – то ли с вокзала, то ли забрел по туннелям, выходившим, по слухам, в подвалы окрестных домов и бывшего здания ликеро-водочного завода, да так здесь и остался. Вон череп скалится, но ни фонаря или оружия. Вообще никаких вещей, небогато он жил.

И хреново ему здесь было умирать одному, в темноте и холоде, не позавидуешь.

– Индеец Джо, – сказал Кат, переступая через кости.

– Что? – уточнила Филя, не читавшая за всю жизнь ничего, кроме Книги Перемен и десятка чудом сохранившихся в убежище учебников. В основном по практической стрельбе и домоводству, такой уж получился набор.

– Да нет, ничего… Литературный герой. Он еще летучих мышей жрал, когда оказался в пещере.

– Нормальный выбор, – одобрила жена. – Если тушить с травами, вполне себе еда. Посолить только как следует, иначе они горчат.

Кат хмыкнул и дальнейшие пятнадцать минут вкратце рассказывал приключения как Тома Сойера, так и его беспокойного друга Гекльберри Финна. Прекрасно отвлекало от мрачных темных туннелей, низких – Филе-то ничего, а ему приходилось идти, опустив голову и глядя по сторонам исподлобья, будто сказочному троллю.

Потолок местами был бетонный, иногда – видимо, совсем старые участки – выложен красным крошащимся кирпичом. Стены везде земляные, как и пол, неровные, в потеках наледи и пятнах серо-зеленой плесени и мха. Белесая дрянь, как возле Базы, сюда не добралась. Частые ответвления начались позже, уже возле ликерки: проход, за ним тупик. Иногда попадались двери или ведущие наверх неведомо куда ступеньки. Но исходя из времени похода и того, что центральный туннель и не думал заканчиваться, сворачивать и выходить на поверхность было рановато.

Факел переливался изнутри гнилушечным зеленым светом, впрочем, достаточно ярким для ходьбы по туннелю.

– Скоро придем, – сказал Кат, наслаждаясь тишиной в голове.

Уши были словно забиты ватой, но не снаружи, как тампонами, а наоборот – изнутри. Вся голова была ватная, мягкая, не пропускавшая ни единого звука из осточертевшей ноосферы. Видимо, глубоко они сейчас, вот и тишина. Или он сам начал освобождаться от дикого морока Гнезда.

– А если не идти через вокзал, воин? Подняться где-нибудь здесь, ты же говорил, там люди очень уж злые.

– А где они добрые, Зрачок? Я не на сам вокзал стремлюсь, я хочу Дервиша найти. Мы с ним разговаривали в Нифльхейме, в тех краях и надо искать. Туда идти либо через центр, по проспекту Революции – но это с гарантией наткнуться на военных, они сейчас излишне нервные, наверняка вышли искать остатки порчей. Либо – обходить через площадь Застава, но там сами питомцы рыщут, мы ж от них и сбежали. А так – прямая дорога. Хотя и опасная, но…

Он споткнулся о лежавший посреди туннеля кусок железа, запчасть от чего-то неведомого, давно замшелого, незаметного в тусклом свете факела. И не поленился же кто-то сюда притащить.

– Безопасных дорог больше нет. Прорвемся как-нибудь. В Лешем я уверен, он точно не пропадет, Голема они и ловить не станут, себе дороже. Вот нам такой путь и остался. Мне бы в себя прийти, а там заживем!

– А эти… шишки твои? С ними что делать?

– Да вырежем в крайнем случае! – беспечно махнул рукой Кат.

Его в присутствии Фили накрыла совершенно детская эйфория, все вдруг показалось простым и легким дальше. Если вместе. А он от жены больше ни на шаг, ну их в задницу, все эти глобальные городские проблемы: порчи, военные, судьбы жителей. Вылечиться – и уходить на хрен отсюда.

В княжество вон вернуться и жить там уважаемыми людьми, уж в дружину его всяко примут. Да и Филя не пропадет.

– Тихо! – вдруг сказала жена и остановилась. Кат тоже затормозил, прислушиваясь.

Где-то впереди в туннеле равномерно звенело нечто металлическое. Механическое тззздь-клац повторялось через равные промежутки времени. Секунд пять, не больше.

– Какая-то машина, но что у них тут такое… – растерянно сказал Кат. Эйфория потихоньку проходила, пора было становиться самим собой.

Вопрос только – как. Тззздь… Клац!

20. Сейф мертвого мэра

22 ноября 2035 года. Воронеж. Где-то под вокзалом

Дальше шли осторожно. Звук нарастал, к уже привычным, но ставшим громче «тззздь…» и «клац!» – прибавились гудение и неровный астматический хрип какого-то механизма. Потянуло дымом, сперва слегка, потом довольно ощутимо.

Кат молча отдал зеленый фонарь жене и взял в руки автомат. Стрелять можно и с плеча, конечно, еще и не тому учили когда-то в «пионерлагере» Базы, но так все же удобнее.

– Неужели правда, – шепотом сказал сталкер, когда они прошли мимо очередного ответвления туннеля, примыкавшего не под привычным прямым углом, а наискосок, словно неведомые проходчики врезались в центральный коридор по ошибке, стремясь вовсе не сюда.