Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы

Взяв кошек, взяв худых собак, —Бог весть куда, за шагом шаг, —Во тьму по выбитой дорогеНарод из деревень идет,Туманом пьян, бурьяном сыт.Народ из деревень, как скопище бродяг,Глядит в ничто, во мрак,В бескрайность выбитой дороги.У каждого на жерди белойПлаток с каемкой голубой,Узлом завязанный платок,В руке усталой, онемелой,Большая жердь, на ней платок,В платке надежды лоскуток.Народ из деревень идетДорогой в никуда, вперед.Идет народ из деревень.Харчевня на пути, как тень;Под сводом крыши водят мышиИ крысы хоровод.Харчевню лихорадка бьет:Прогнили балки потолка,Крыльцо и стены плесень съелаИ на ветру окостенелаОслизлой вывески рука.Народ из деревень пуглив:Крестом несчастье осенив,Он в путь идет, дрожа.

Его душа давно остыла,В ней головни чадят уныло,Кресты из головней.В бескрайнем вечере, на выбитой дороге,Колоколов далекий отголосокВсе громче, все слышней:То кличут одинокие мадонны,Как птицы позабытые, — печальноИ монотонно.Народ из деревень пуглив,А храм покинут, сиротлив,Темно и пусто в нем.Лишь иногда в немые ниши, —Все реже, медленней и тише, —Цветок ложится за цветком.Народ из деревень боится мглы полей,И мертвой птицы у порога,И в озере луны двурогой…Народ из деревень чурается людей!Народ из деревень топорен,Тяжеловесен, непроворен,Безволен, но упрям.Живет он мелочно и скупоИ пересчитывает тупоНужду по медякам.Как четки, протянулись годы;От непогоды гибли всходы;Под яростным нажимом рук

Пахал одни лишь камни плуг;Народ зубами и ногтями на клочья землю рвал.Взяв кошек, взяв худых собак,Взяв птиц и птичьи клетки,С бедой соразмеряя шаг, —Питье — вода, еда — объедки, —Покинув кров и край родной,Усталой, медленной толпойНарод из деревень бредетДорогой в никуда, во тьму, вперед.Ревет и воет, ковыляя,Держась за юбки матерей,Орава грязная детей;Не отрываясь и мигая,Глядят беззвучно старикиНа свой клочок земли любимой,Которую глодали зимы,И засухи, и сорняки;Шагают парни по дороге,Как плети руки, вялы ноги,Нет мужества и даже нетСтремленья к счастью прежних лет,Нет сил, чтобы ускорить шагИ сжать себя в тугой кулакИ выпрямиться для борьбыС угрюмой яростью судьбы.Полей и пажитей народСполна узнал несчастья гнет.

Под градом, ливнем, снегопадомТележки катятся вперед,Размалывая день-деньскойХребет дороги столбовой.Одни — как хрупкие скелеты;На их оглоблях амулетыДрожат и дребезжат;Другие жалобно визжат,Как заржавелых ведер дужки;На третьих — фонари и побрякушки;Четвертые поджары, длинноносы,Как древние суда, а их колеса,Где знаки зодиака уцелели,Как будто целый мир везут к незримой цели.За шагом шаг идут, похожи на костяк,Усталые, больные клячи;Возница вертится и чуть не плачет, —Как мельница, которую с умаСвела ночная тьма, —Потом он наудачуШвыряет камнем в небо, где маячитГустая туча воронья судьбы незрячей.Народ из деревень в бедеИ крест несет всегда, везде.По глине, по пескам, минуя реки, рощи,Замучены, понуры, тощи,Бредут стада.Их тоже вывела бог весть куда

Тугая плеть неурожая.О камни спотыкаются бараны,Быки ревут, к ним смерть плывет через туманы, —Коровы тащатся, водянкой налитые,Соски их дряблы, как мешки пустые,К бокам ослов, изъеденных паршою,Раскинув руки, смерть приникла головою.Народ из деревень и скотБредут дорогой старой,Которая в ночи ведетВокруг земного шара.Бредет народ со всех сторонСквозь сумрак судеб и времен,Вдоль нив, лугов, селений нищих,Спокойно спит лишь на кладбищах,Спускается из лога в логПо петлям траурных дорог,Зимою, осенью, весной,Без отдыха, в мороз и зной,Из никуда и в никуда.А там, вдали,Где дымный небосвод спустился до земли,Там, величавый, как Фавор,Днем серый, вечером — пылающий костер,Далёко щупальца-присоски простирая,Людей из деревень приманивая и вбирая,Одетый в мрамор, в гипс, и в сталь, и в копоть, и в мазут, —Разлегся город-спрут.