Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы

Во мгле потонули крыши;Колокольни и шпили скрытыВ дымчато-красных утрах,Где бродят сигнальные светы.По длинной дуге виадукаВдоль тусклых и мрачных улицГрохочет усталый поезд.Вдали за домами в портеГлухо трубит пароход.По улицам душным и скучным,По набережным, по мостамСквозь синий сумрак осеннийПроходят тени и тени —Толпы живущих там.Воздух дышит нефтью и серой,Солнце встает раскаленным шаром,Дух внезапно застигнутНевозможным и странным.Ревность к добру иль клубок преступлений, —Что там мятется средь этих строений,Там, где над крышами черных кварталовТянутся ввысь на последней метеБашни пилонов, колонны порталов,Жизнь уводящих к огромной мечте?

О, века и века над ним,Что так славен прошлым своим, —Пламенеющим городом, полным,Как и в этот утренний час, призраков!О, века и века над нимС их огромной преступною жизнью,Бьющей — о, сколько лет! —В каждое зданье, в каждый каменьПрибоем безумных желаний и гневов кровавых!Сперва — вблизи двух-трех лачуг — священник-пастырь!Приют для всех — собор, и сквозь узор оконницСочится свет церковных догм к сознаньям темным.Стена, дворец и монастырь, зубцы на башнях,И папский крест, которым мир овладевает.Монах, аббат, король, барон, рабы, крестьяне,Каменья митр, узорный шлем, камзол и ряса.Борьба страстей: за честь герба, за честь хоругви;Борьба держав… и короли неполновесныйЧекан монет хотят прикрыть гербами лилий,Куют ударами меча свои законыИ суд вершат на площадях, слепой и краткий.Потом рождается — как медленно! — гражданство:Те силы, что хотят из права прорасти,Народа когти против челюстей правителей…

И яростные морды в тени, в подпольях завыванье,Бог весть к какому идолу, сокрытому в туманах,Набаты плавят в вечерах неведомые ярости;Слова освобожденья и надежды — в атмосфере,Насыщенной кипеньем мятежей;Страницы книг, внезапно просветленных,Жгут чувством истины, как Библии когда-то;Герои светлые, как золотой ковчег, откудаВыходят совершенья вооруженными и крепкими;Надежда безумная во всех сердцахСквозь эшафоты, казни и пожары,И головы в руках у палачей…Городу — тысяча лет —Терпкому долгому городу…Не устает он противиться Страстному натиску дней,Тайным подкопам народов.Сердце его — океан, нервы его — ураган!Сколько стянула узлов эта упорная воля!В счастье сбиратель земель,Сломленный — ужас вселенной, —Всюду в победах своих и разгромах Он остается гигантом.Гудит его голос, имя сверкает,Светы его среди ночи пылаютЗаревом медным до самого звездного свода,

О, века и века над ним!В эти мрачные утра душа егоДышит в каждой частице туманаИ разодранных туч:Душа огромная, смутная, подобная этим соборам,Стушеванным дымною мглою;Душа, что скрывается в каждой из этих теней,Спешащих по улицам мрачных кварталов;Душа его, сжатая спазмами, грозная,Душа, в которой прошедшее чертитСквозь настоящее смутные лики наступающих дней,Мир лихорадочный, мир буйного порыва,С дыханием прерывистым и тяжким,Стремящийся к каким-то смутным далям;Но мир, которому обещаны законыПрекрасные и кроткие, — ониЕму неведомы, и он добудет ихКогда-нибудь из глубины туманов.Угрюмый мир, трагический и бледный,Кладущий жизнь и дух в один порыв,И день, и ночь, и каждый миг несущийВсё — к бесконечности!О, века и века над ним, городом буйным!Старая вера прошла, новая вера куется,

Она дымится в мозгах, она дымится в потеГордых работою рук, гордых усильем сознаний.Глухо клокочет она, подступая к самому горлуТех, кто несет в груди уголь желаньяГромко крикнуть ее, с рыданьями кинуть в небо.Отовсюду идут к нему —От полей, от дальних селений,Идут испокон веков, из незапамятных далейНити вечных дорог —Свидетели вечных стремлений:Этот живой поток —Сердца его биенье.Мечта, мечта! Она превыше дымовОтравленных вознесена,И даже в дни сомненья и унынийОна царит над заревом ночей,Подобно купине, пылающей звездамиИ черными коронами…Но что до язв? То было и прошло…Что до котлов, где ныне бродит зло? —Коль некогда сквозь недра туч багровых,В лучах изваянный, сойдет иной ХристосИ выведет людей из злой юдоли слез,Крестя огнем созвездий новых!