Эмма

— Право слово, не помню, о чем… Ах да! Очки моей матушки. Как любезно со стороны мистера Фрэнка Черчилла! «Полагаю, я смогу их починить, — сказал он. — Чрезвычайно люблю такую работу». Сейчас видно, до чего он… Я и прежде слыхала о нем много хорошего, но он превзошел всякие ожидания. Поздравляю вас, миссис Уэстон, сердечно поздравляю! Именно о таком сыне всякий родитель… «Чрезвычайно люблю такую работу». Никогда не позабуду, как он это сказал. А потом я вынесла из кладовой печеные яблоки, чтобы наши друзья, быть может, угостились, ежели пожелают оказать нам такую честь. Тогда мистер Черчилл прямо сразу и говорит: «Никакие другие фрукты не сравнятся с этими домашними печеными яблочками, аппетитней которых я никогда не видывал». Ах, до чего приятно… По его манере я тотчас поняла, что он это не просто из учтивости говорит. Яблоки и впрямь чудо как хороши: миссис Уоллис запекает их отменно. Только мы просим, чтоб их ставили в печку дважды, а мистер Вудхаус взял с нас обещание, что будем трижды… Надеюсь, мисс Вудхаус любезно согласится меня не выдавать. Сорт у яблок самый подходящий для запекания — уж это несомненно. Все донуэллские, мистер Найтли щедро нас ими одаривает. Каждый год присылает по мешку. Нигде больше нет таких славных зимних яблок, как те, что дает одна из его яблонь. Или их две… Матушка говорит, что в годы ее молодости Донуэлл славился своим фруктовым садом. А как мы были поражены на днях, когда сам мистер Найтли к нам пожаловал! Джейн как раз кушала его яблоки. Мы стали говорить о них и о том, как она их любит. Мистер Найтли спросил, не кончается ли у нас запас. «А то, — говорит, — пришлю вам еще. У меня их столько, что одному-то с ними не управиться. Уильям Ларкинс в этом году оставил для домашнего потребления еще больше, чем в прошлом. Так я непременно пришлю вам, пока не испортились». Я стала просить его, чтоб не присылал, но не могла не признаться, что у нас в самом деле осталось не так уж много — всего с полдюжины яблочек, которые мы берегли для Джейн. И все ж таки мне сделалось неловко, и я стала отказываться, ведь мистер Найтли и без того был к нам очень щедр. И Джейн говорила то же самое. А когда он ушел, она со мной едва не побранилась… Но нет, не побранилась, конечно, — никогда в жизни мы с ней не ссорились… Вернее сказать, она очень огорчилась оттого, что я призналась, что яблоки почти закончились. Мне, мол, следовало ответить: «Спасибо, у нас их еще очень много». — «Ах, моя милая, — говорю я ей, — я ведь отказывалась как могла». В тот же день к нам пришел Уильям Ларкинс и принес большую корзину с яблоками того же сорта — на целый бушель[11], не меньше. Уж как я была признательна! Тотчас спустилась и всячески благодарила — это, вы знаете, само собой. Уильям Ларкинс — давний наш знакомый. Я всегда рада его видеть. А потом я узнала от Пэтти, что, оказывается, нам отдали все зимние яблоки, какие оставались в аббатстве. Теперь там ни запечь, ни сварить нечего. Сам Уильям как будто не в обиде: напротив, рад, что много удалось продать. Он, знаете ли, больше всего печется о выгоде для своего хозяина. А вот миссис Ходжиз, по его словам, недовольна. Ворчит. По весне, дескать, не из чего будет даже яблочного пирожка для мистера Найтли испечь. Все это Уильям Ларкинс сказал моей Пэтти, но просил не брать в голову и нам ничего не передавать. Мол, миссис Ходжиз пускай себе сердится, это не в диковинку. Когда так много продано, уж и неважно, кто оставшееся доест. И Пэтти все мне рассказала, и я так была потрясена! Мистер Найтли нипочем не должен узнать, что я знаю, не то он будет… Я и Джейн не хотела говорить, но, на беду, у меня само как-то вырвалось.

В ту самую минуту, когда мисс Бейтс завершила наконец свое повествование, Пэтти как раз отворила перед ними дверь. Исчерпав запас новостей и не имея нового предмета, она принялась осыпать визитеров, поднимавшихся по лестнице, одними лишь бессвязными изъявлениями своего доброжелательства:

— Ах, прошу вас, миссис Уэстон, осторожнее: здесь, на повороте, приступка. Умоляю вас, мисс Вудхаус, будьте осторожны: у нас тут довольно темно. Не мешало бы, чтоб наша лестница была пошире да посветлей… Мисс Смит, пожалуйста, не оступитесь! Ох, мисс Вудхаус, по-моему, вы ушибли ножку. Мисс Смит, приступка…

Глава 10

Маленькая гостиная, куда вошли посетители, являла собой картину чистой безмятежности: миссис Бейтс, не имея возможности заниматься привычным своим делом, дремала у камина. Рядом, за столиком, мистер Черчилл корпел над ее очками, а мисс Фэрфакс сидела спиной к ним за фортепиано. Как ни поглощен был молодой джентльмен своей работой, при появлении Эммы лицо его просияло улыбкой, и негромким голосом он произнес:

— Рад снова видеть вас. Вы пришли минут на десять раньше, чем я ожидал. А я, как видите, пытаюсь быть полезным.

— Неужели вы до сих пор не закончили? — удивилась миссис Уэстон. — Если так, то как серебряных дел мастер вы на жизнь не заработаете.