Эмма

— Ах, голубушка! Это и не удивительно, ведь и дверь, знаешь ли, открыта, и окно, и говорили мы с мистером Найтли так громко… Конечно же, здесь каждое слово было слышно. Как я уже сказала, он спросил, не нужно ли нам чего-нибудь в Кингстоне… О! Мисс Вудхаус, вы уже уходите? Вы ведь только что пришли! Такая любезность с вашей стороны!

Эмма и правда сочла за лучшее пойти домой: визит и так затянулся. Миссис Уэстон и ее спутник, взглянув на часы, тоже были удивлены, что время близилось к полудню. Теперь они только и могли себе позволить, что проводить барышень до ворот Хартфилда, прежде чем возвратиться в Рэндалс.

Глава 11

Прожить без танцев, вероятно, возможно. Известно, что иные молодые люди по многу месяцев не посещают никаких, даже самых скромных, балов, и это не причиняет видимого ущерба ни телу их, ни уму. Но стоит только начать, стоит хотя бы слегка ощутить радость быстрого движения — и только очень тяжелая неповоротливая натура не запросит большего.

Фрэнк Черчилл танцевал в Хайбери однажды и жаждал танцевать еще. В разговорах о том, как бы это устроить, они с Эммой провели последние полчаса того вечера, когда Уэстонам удалось зазвать мистера Вудхауса к себе в гости. Фрэнк подумал о бале первым и ухватился за эту мысль с большим жаром, нежели его знакомая, которая яснее сознавала возможные трудности и была придирчивее в отношении вместительности и убранства зала. Однако и она увлеклась идеей бала вполне всерьез: пускай бы хайберийское общество еще раз увидело, как восхитительно танцуют мистер Черчилл и мисс Вудхаус. В танце она не боялась сравнения с мисс Фэрфакс, а ежели не принимать во внимание тщеславных соображений, то и само по себе это занятие сулило немалую радость. Посему Эмма охотно помогла Фрэнку Черчиллу измерить шагами сперва ту комнату, в которой они находились, а затем и другую в надежде на то, что она, вопреки уверениям хозяина дома, окажется чуть-чуть побольше.

Предложение устроить в Рэндалсе второй бал по образцу первого — с теми же танцорами и под тот же аккомпанемент — было с готовностью одобрено. Мистер Уэстон восторженно поддержал эту затею, а миссис Уэстон обещала играть до тех пор, покуда молодежь не устанет. Следующее дело, весьма занимательное, состояло в том, чтобы решить, кто именно будет приглашен и для всех ли найдется место.

— Вы, мисс Смит да мисс Фэрфакс — это трое. Две барышни Кокс — пять, — снова и снова считал Фрэнк. — Затем Гилберты (их двое), молодой Кокс, мой отец и я сам. Да еще мистер Найтли, хотя он, кажется, не танцует. Этого вполне довольно для веселых танцев. Так значит, вы, мисс Смит и мисс Фэрфакс — три, девицы Кокс — пять. Для пяти пар у нас достанет места.

Последние слова, однако, не встретили всеобщего согласия:

— А точно ли места достанет? Я, по правде сказать, сомневаюсь.

— Да и не слишком ли это мало — всего пять пар? Если подумать серьезно, то пять пар — это совсем ничто. Одно дело, ежели танцы импровизированные, но стоит ли нарочно устраивать бал для десяти человек?

Кто-то сказал, что к мистеру Гилберту приедет сестра, и ее тоже надобно пригласить, а кто-то другой — что и миссис Гилберт, вероятно, не отказалась бы потанцевать. Вспомнили также о втором сыне Коксов, о родственниках, которых нельзя не пригласить, и о знакомых, которых грешно обойти вниманием. Так число гостей возросло вдвое, и теперь хозяевам предстояло решить, где найти столько места.

Двери двух залов располагались друг против друга. «А нельзя ли танцевать в обоих?» Это было лучшее из всех предложений, но и оно оказалось не слишком-то хорошо. Эмма сочла, что проходить через коридор будет неудобно, миссис Уэстон не знала, где накрыть стол, а мистер Вудхаус прямо воспротивился этой затее как губительной для здоровья.

— Ах нет! — растревожился старый джентльмен так, что никто не решился ему противоречить. — Это будет сущее безрассудство! Я не могу подвергать Эмму такой опасности — моя душенька не настолько сильна и подхватит ужасную простуду. И бедная маленькая Харриет тоже. И все вы. Миссис Уэстон, ваше здоровье этого не выдержит. Не позволяйте им говорить о таких ужасных вещах! О, прошу вас, не позволяйте! Этот молодой человек… — Мистер Вудхаус понизил голос. — Вы только не говорите его отцу, но он очень безрассуден. Нынче вечером много раз отворял двери и забывал закрыть. Совсем не думает о сквозняках! Не хотелось бы мне восстанавливать вас против него, но он чрезвычайно легкомыслен.

Миссис Уэстон очень опечалило такое обвинение. Понимая, как сильно мистер Вудхаус взволнован, она употребила все доводы, чтобы успокоить старика. Двери были затворены, мысль о танцах в двух комнатах отвергнута. Порешили, что всем придется уместиться в одном зале, и Фрэнк Черчилл легко на это согласился, тотчас признав гостиную, едва вмещавшую пять танцующих пар, вполне годной и для десяти.

— Мы были очень уж щедры, когда рассчитывали, сколько нужно места. На самом же деле и двадцать человек превосходно могут здесь танцевать.