Эмоции в розницу

Я приоткрыла для начала один глаз, чтобы убедиться, что всё это не сон. А убедившись, попыталась опять спрятаться за спасительной завесой прикрытых век и притвориться по-прежнему крепко спящей. Но мой неуклюжий манёвр был тотчас рассекречен: Грег бесцеремонно чмокнул меня в нос:

– Я вижу, что ты не спишь. Выходи из укрытия.

Пришлось повиноваться. Но я совершенно не понимала, как теперь себя вести и что говорить. А вот Грег, казалось, не испытывал ни малейшей неловкости.

– Как ты себя чувствуешь? – его рука по-хозяйски скользнула по моей груди, а затем вниз – к животу.

– Всё болит, – честно призналась я, и отчего-то мои губы растянулись в глупой-преглупой улыбке.

– Только не вздумай обвинить в этом меня. Ты сама напросилась!

Он сделал строгий взгляд, будто собирался отчитать меня за плохое поведение, а я спрятала лицо, уткнувшись в подушку. Понимала, что Грег играет, но мне было по-настоящему неловко.

– Я, конечно, мог бы снова предложить тебе массаж, – он зачем-то стал крутить пряди моих волос в пальцах, – но думаю, сейчас тебе лучше всего поможет душ.

Это была чертовски здравая идея, которую я приняла с большим энтузиазмом. В ванной Грег заботливо предложил свою помощь, но я попросила оставить меня одну, заверив, что справлюсь. У Грега не было большой ванны, как в родительском доме, но его душевая кабинка также не была оснащена никакими автоматическими датчиками или хотя бы электронной панелью управления. В жилищах эмпатов ничто не работало по хлопку, голосовой команде или просто по явлению хозяина в помещении. К этому было сложно приспособиться, но с душем я благополучно справилась, хоть провозилась значительно больше времени, чем обычно тратила на подобные процедуры.

Женского халата у Грега не оказалось (и надо признаться, я испытала от этого какое-то смутное чувство облегчения), но он любезно одолжил мне свой. Мне пришлось три раза завернуть на нём рукава, и он слегка волочился по полу. Зато у этого халата был глубокий капюшон, и, главное, он был весь пропитан запахом Грега. Поэтому закутавшись в него, я почувствовала себя как-то… правильно.

Пока я была в душе, Грег, как оказалось, времени не терял и успел организовать полноценный завтрак. На столе уже дымилось какао в больших кружках с толстыми стенками, горка горячих бутербродов с расплавленным сыром на глиняном блюде, и тут же стояла ещё одна большая пиала – в ней лежали орехи, залитые какой-то странной тягучей, но прозрачной массой, похожей на густой сахарный сироп. Однако у неё был потрясающий терпко-сладкий цветочный вкус.

– М-м-м, Грег, а что это такое? – спросила я, распробовав содержимое пиалы.

– Это же мёд. Разве ты не пробовала его в доме у мамы?

Я растерянно покачала головой. Мёд? У эмпатов есть натуральный мёд? Но разве пчёлы не вымерли?

– Мой отец и его родной брат долгое время занимались пчеловодством вместе, – начал рассказывать Грег. – У них была здоровенная пасека, больше сотни двухэтажных ульев. После смерти отца дяде пришлось продать половину – он не мог управляться с таким объёмом в одиночку. Но через несколько лет я достаточно подрос, чтобы помогать ему в этом деле, и он обучил меня всему, что знал сам. С тех пор наша пасека выросла в несколько раз. Последние годы я крайне мало успеваю участвовать в этом деле, но помощников теперь стало больше. Мои братья, наши друзья. Работа для всех находится. Но и труд этот окупается сполна.

– Ты не перестаёшь удивлять меня. Я думала, пчёлы вымерли или переселились на какие-то недоступные нынче земли.

– Все так думали полвека назад, – хмыкнул Грег. – Но они вернулись на наши территории ещё до моего рождения. К городам, конечно, и близко не подлетают. Что им там делать в этих ваших закрытых теплицах с системой интеллектуального искусственного опыления?

На пару минут мы оба замолчали, наслаждаясь едой, а потом Грег, как бы мимоходом спросил:

– По-прежнему не хочешь поделиться, как прошёл вчерашний приём?

Я вздохнула, отставила чашку с недопитым какао и принялась рассказывать обо всём, что произошло при мне в тот вечер в Главном Доме, опуская, правда, подробности о своей семье.

Грег слушал внимательно, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов, а я всё говорила-говорила и не могла остановиться.

– Что будет теперь, я даже не представляю. Я просто сбежала оттуда. И мне кажется, отец этого так не оставит. Но если вчера я просто находилась в состоянии шока и не слишком отдавала себе отчёт, к каким последствиям приведёт моё решение, то теперь… Понимаешь, сейчас я больше, чем когда-либо ранее уверена, что не могу допустить заключение этого контракта. Я лучше сознаюсь в любой провинности и соглашусь отбывать наказание в рабочем лагере где угодно – на океанической базе, в ледниках… Я всё готова вынести, кроме союза с этим семейством! Только вот… Они же через меня рано или поздно могут выйти на тебя, Грег. Чёрт, что же я наделала! Ещё и эти обвинения эмпатов в аварии на магистралях…