Эмпайр Фоллз

В подсобке воздух был сизым от пара; Тик составляла в посудомойку тарелки, когда они вошли.

– Как дела, радость моя? – спросил Майлз.

– Нормально, – ответила Тик. – “Хобарт” безобразничает.

Майлз улыбнулся и поцеловал дочь в макушку, вдыхая ее запах; пусть она уже не ребенок, но пахнет по-прежнему как ребенок. Все в дочери устраивало Майлза, даже то, что она часто сама себе противоречила, сперва сказав одно, а затем совершенно обратное. Все хорошо. Только посудомоечная машина вышла из-под контроля.

– Пока делай, что можешь. Попозже я ею займусь. Как твой приятель Джон?

– Нормально. Немножко тормозит, не надо было ставить его сразу в пятничную смену.

– Дедушка ему поможет, – сказал Майлз, когда из кладовки вышел Макс, застегивая белую накрахмаленную рубашку, которая была ему велика на два размера.

Подойдя к Тик сзади, он обнял ее за узкую талию и притянул к себе. Тик любила деда, но не его объятия, но пока не придумала, как сказать ему об этом, чтобы не задеть его чувства. Майлз пробовал объяснить ей, что, возможно, у Макса нет чувств в обычном понимании этого слова, но Тик не соглашалась, предпочитая думать, что дед прячет свои эмоции от окружающих. И кто знает? Если Макс и питал искреннюю привязанность к кому-то, то разве что к своей внучке.

– Как ты, девочка моя? – осведомился Макс.

– У тебя борода колючая, дедушка. И от тебя пахнет.

– И от тебя, – сказал Макс. – Вся разница в том, что ты молода и поэтому хорошо пахнешь. Когда я был в твоем возрасте, девушки говорили, что от меня пахнем наливным яблоком.

– С “наливным” не спорю. – Майлз выдал отцу резиновый таз для посуды. – Собираешь только посуду. Если Шарлин увидит, что ты прикарманиваешь ее чаевые, она из тебя кишки выпустит.

Макс двинул за сыном к двери, открывавшейся в обе стороны.

– На Кис официантки делятся чаевыми с теми, кто убирает тарелки.

– Скажи ей об этом, – усмехнулся Майлз, прекрасно зная, что Макс не настолько смел и не настолько опрометчив.

– А, отлично, – сказал Дэвид, услыхав их голоса. – Тяжелая артиллерия подтянулась.

– Чем тебе помочь? – спросил Майлз.

– Помоги Шарлин. Ей приходится разом и гостей встречать, и столики обслуживать.

Четыре группки клиентов толпились в крошечном фойе, почти все были из колледжа в Фэрхейвене. Майлз усадил одну пару за убранный столик со свежей скатертью и принялся составлять лист ожидания. Лист ожидания в “Имперском гриле”? Если и дальше так пойдет, придется последовать совету Уолта Комо и офранцузить ресторан, превратив его в чертов “Грий”. За тремя столиками одновременно заканчивали ужинать, и Майлз встал за кассу, а потом посчитал напитки, поданные Шарлин. Дэвид наблюдал за ним, и Майлз прочел его мысли: сколько бы они выручили, подавая вместо колы и чая со льдом вино по четыре-пять долларов бокал, будь у них алкогольная лицензия?

– Пусть только старикан стащит хотя бы цент с моих столиков, – сказала Шарлин вместо “здравствуй”, – я его кастрирую.

– Он уже предупрежден, – заверил ее Майлз, довольный тем, что угроза Шарлин сформулирована столь близко к той, которой он стращал Макса.

Шарлин выглядела уставшей, но вполне способной исполнить свою угрозу, а для Майлза она оставалась все той же прекрасной девушкой, какой он увидел ее, когда в пятнадцать лет устроился на работу в “Гриль”, где она обслуживала столики.

– Ты очень вовремя, – сказала Шарлин. – Когда у нас в последний раз был такой аншлаг?

– Это все Дэвид, – кивнул Майлз. – Кто бы мог подумать, что графство Декстер потянет на флаутас?

Шарлин подняла на согнутой руке большой серебряный поднос, уставленный тарелками.

– Нам понадобится тот угловой столик, Майлз. Там сейчас сидят друзья Тик.

Майлз был слишком занят, чтобы заметить компанию школьников, теснившихся за столиком, где обычно ближе к вечеру сидели девушки с косметических курсов красоты, и лицо его потемнело, когда он увидел среди ребят Зака Минти. И начал припоминать, что последние несколько дней Тик вела себя так, будто хочет ему о чем-то рассказать, но колеблется.

– Как поживаете, мистер Роби? – приветствовал его юный Минти в своей обычной неторопливой манере, когда Майлз подошел к столику.

Кое-кого из этих ребят он знал, и в общем они ему нравились. Среди них была полноватая девочка в майке с единорогом и с торчащими вверх волосами цвета, не существующего в природе; Макс предположил, что это и есть Кэндис, соседка его дочери на уроках рисования.

– Приятно увидеться с вами, сэр, – продолжил Зак Минти. – Вам нужен этот столик?

Зачем, спросил себя Майлз, взрослые требуют от детей вежливости? Самые вежливые из них те, кто абсолютно не внушает доверия. Остальные в этой компании стеснялись взрослых и не решались встретиться с Майлзом взглядом. Лишь юный Минти всегда смотрел взрослым прямо в лицо, да так, что многие первыми отводили глаза.

– Как ни жаль, – ответил Майлз. – Думаю, мы сможем угостить вас за стойкой за счет заведения.

– Конечно, мистер Роби. Мой папа говорит, что бизнес у вас идет в гору, – сообщил Минти, вылезая из-за стола.