Будда Шакьямуни вступил на путь духовных исканий благодаря тому, что в нём породилось полное отречение. Так он смог очиститься от осквернений, обрести всеведение и указать бесчисленным живым существам, включая и нас с вами, путь к благоприятным рождениям, освобождению и просветлению. Подобным же образом именно отречение даровало великому тибетскому йогину Миларепе в годы его аскетического затворничества удовлетворение и блаженство, а также помогло ему достичь просветления в течение одной жизни.
Вопреки распространённому заблуждению, что развитие отречения – мрачный и унылый процесс, йогины, усердствующие ради обретения такого ума, испытывают великую радость, даже пребывая в пучине сансары. Если мы думаем, что отречение лишает нас последней возможности получить удовольствие от жизни, – налицо полное непонимание значения этого термина. Тот, кто породил в себе истинное отречение, чувствует куда больше радости и наслаждения – как умственных, так и физических, – чем тот, кто живёт в роскоши, но лишён этого постижения.
Рассмотрим этот вопрос более подробно. Человек, обладающий огромным богатством, может утверждать, что он и так получает от жизни полное удовольствие и потому не нуждается в Дхарме. Он будет уверять вас в этом, даже несмотря на то, что его ум подвержен гневу, неведению, гордыне, зависти и прочим омрачениям. Если он действительно верит в то, что говорит, как мы можем утверждать, что этот человек на самом деле страдает, а отрёкшийся от мирских благ отшельник гораздо счастливее? Ответ следует искать в том факте, что человек, занятый поисками счастья и безопасности в сансарических благах, сознательно или бессознательно закрывает глаза на свои негативные эмоции и те страдания, что выпадают на его долю. Защищая своё хрупкое душевное благополучие, он отказывается признавать неудовлетворённость, которую на самом деле испытывает. Более того, он неспособен понять, что в этом отчасти виноваты его собственные омрачения. Таким образом, все его утверждения о счастье и благоденствии весьма поверхностны, ведь, положа руку на сердце, на самом деле мир и покой ему неведомы. С другой стороны, медитирующий йогин, преодолевший силой своего отречения эти негативные состояния сознания, тем самым освободился и от приносимого ими страдания и живёт в состоянии подлинного физического и душевного благополучия.
Физические проблемы – следствие проблем психических. Однако мы не привыкли считать такие эмоции, как зависть или вожделение, проявлениями страдания. К боли и страданию принято относить лишь такие очевидные расстройства, как болезни тела. Как бы то ни было, все подобные негативные эмоции также должны быть признаны страданием уже на том основании, что они также причиняют нам боль.
Возьмём, к примеру, такое омрачение, как гордыня. Находясь под её влиянием, мы скорее больны, чем счастливы. Мы ощущаем себя надутыми, как перекачанный воздушный шар. Внимательно изучив все нюансы этого переживания, мы поймём, насколько оно болезненно, и обнаружим, что оно сопровождается такими малоприятными явлениями, как нервозная скованность движений и смятение духа. Если мы признаем, что этот дискомфорт и есть страдание, то, несомненно, включим гордыню в эту категорию.
Довольно легко понять, что гнев также является формой страдания. В гневе нет ничего приятного. Злость рождает тяжесть в сердце, общее беспокойство и все прочие неприятности, связанные с ожесточённостью ума. Вполне очевидно, что ни к чему иному, кроме боли, гнев не ведёт. Труднее всего постичь болезненную природу алчности, однако и она, без сомнения, является недугом. Давайте представим себе, что мы находимся в супермаркете и увидели вещь, которая нам очень понравилась, и нам хотелось бы её приобрести. Наш ум буквально прилипает к этому предмету, и мы должны во что бы то ни стало завладеть им. Каждое воспоминание об этой вещи сопровождается странным, волнующим ощущением, как будто наше сердце пронзает острая игла. По привычке мы именуем это чувство «волнением предвкушения», считая его одним из видов удовольствия, но более тщательное рассмотрение покажет, что это лишь очередное проявление тревоги и беспокойства.
Не меньшую боль причиняют нам и все прочие умственные омрачения и побуждаемые ими поступки. Если кто-то не считает их болезнью, это вовсе не означает, что такой человек здоров. Истинность этого положения можно хорошо проиллюстрировать на примере медицины. Допустим, мы идём на плановый осмотр к врачу, не имея особых поводов для беспокойства, но в ходе проверки выясняется, что мы серьёзно больны. Наше прежнее убеждение в том, что проблем со здоровьем у нас нет, оказывается ошибочным, и самое разумное, что мы можем сделать, – это немедленно последовать предписаниям врача. Таким образом, если кто-то утверждает, что его мирское существование совершенно лишено страданий, а практика Дхармы – удел ненормальных и патологически неудовлетворённых людей, такому человеку имеет смысл призадуматься над тем, насколько обоснована подобная защитная реакция.