Энтропия

И стоило вспомнить, как в конце коридора показалась миссис Робертсон, пряча телефон в карман, она неожиданно тепло улыбнулась, и в уголках ее все-понимающих карих глаз появились дружелюбные морщинки:

– Здравствуй, Нела. Я по тебе даже соскучилась, тебя давно не было.

Нела едва не задохнулась от этих слов. Эта женщина наверняка даже не знала, что произошло в эти дни! Или знала, и потому была так показательно дружелюбна?

– Пойдем. Я хочу тебе показать кое-что интересное, – миссис Робертсон загадочно улыбнулась, направляясь вперед.

Нела молча последовала за ней.

– Беккер, что там с дверями на первом этаже? – миссис Роберсон на ходу слегка дернула за рукав бородатого мужчину, который только что закончил говорить по телефону и недовольно повернулся к ней, – Когда уже пофиксят баг со старыми пропусками?

– Серьезно, легче выпустить новые! – всплеснул руками мужчина, – Старая кодировка на каждом пятом включает тревогу – я сразу говорил, что их надо перевыпускать, а они – мол, улучшайте распознавание, старая кодировка ничем не хуже…

– Так перевыпускайте их, Беккер, слышишь? – миссис Робертсон нахмурилась, – Всем плевать на кодировку, лишь бы работало как следует.

– Это уже вопрос не ко мне, – мужчина поднял брови, – Ты знаешь, кто не хочет менять кодировку, и ты знаешь меня – я бы поменял хоть небо с землей местами, если бы мне дали добро!

Миссис Робертсон цокнула языком и улыбнулась Неле:

– Не одно, так другое, – она приобняла Нелу за плечи, – Видишь, нам тут скучать не приходится.

Пробираясь через «офисные джунгли», Нела старалась успокоить поднимающуюся в груди бурю гнева, сменяющуюся волнами отчаяния. Каждый шаг по сверкающему белизной полу Лаборатории, каждый вдох этого воздуха, пронизанный стерильно-офисной повседневностью, неприличной для этого места – казались Неле предательством. Она здесь, она уже в который раз здесь. Но она ничего не предпринимает – ничего, что имело бы значение. Каждое слово, каждый шаг сотрудников Лаборатории – бесстыдно-громкий, оглушающий – это их победа, и ее поражение. А она, Нела – имеет ли она право говорить о своем поражении, даже не приложив достаточно усилий? А иначе, она – лишь молчаливый соучастник творящегося здесь ужаса.

В потоке мелькающих лиц – сосредоточенно-озабоченных и уверенно-требовательных, и спин – сгорбленно-напряженных и расслабленно-уставших, взгляд Нелы внезапно выцепил до боли знакомую фигуру. Сердце сделало паузу.

Точнее, это были две фигуры. Нела машинально остановилась, едва не запнувшись о свои ноги. Рядом с уверенной фигурой Максимиллиана шагала сестра Клэр Томас, изящно покачивая бедрами, и что-то щебетала, глядя на него с улыбкой, слишком очаровательной для рабочего разговора. Нела не видела лица Максимиллиана, так как находилась на несколько шагов позади, и сейчас две фигуры все дальше удалялись по коридору в сторону лифта.

– Нела? Ты идешь? – Миссис Робертсон обернулась на вставшую столбом среди толпы Нелу.

– Конечно, – с трудом выдавила Нела, заставив себя сдвинуться с места.

Казалось, уже ничего не могло сделать этот день еще хуже. Но вот эта смазливая медсестричка, что-то нашептывает Максимиллиану – возможно, хвастается результатами своей работы и Испытуемых, или обсуждает другие эксперименты, которыми они здесь занимаются – с такой довольно-подобострастной улыбкой, которая сама по себе уже заставляла Нелу сжимать кулаки.

Две фигуры двигались все еще впереди, и Нела старалась идти не так быстро, чтобы и миссис Робертсон замедлила шаг, и им не пришлось бы встретиться с Максимиллианом и его… спутницей. Миссис Робертсон продолжала что-то говорить, но Нела, не слыша ее, только старалась успокоить дыхание и бешеный стук сердца, убеждая себя, что тому причиной три чашки крепкого кофе, которые она выпила с утра после бессонной ночи. Кошмары все еще не отпускали ее, во сне Нела постоянно видела цинично- жесткое лицо Нокса, глядящего ей в глаза, и его слова о том, как Луддиты подстроили взрыв на станции, чтобы обвинить Корпорацию. А еще слова Миры о химическом оружии, созданном Корпорацией только для того, чтобы продвинуть свои исследования. «Есть вещи, от которых застраховаться невозможно», – говорил Нокс. А незадолго до пробуждения перед глазами неизбежно вставало лицо Максимиллиана, склонившегося над ней среди безмолвных тел – внимательное и строгое, которое внезапно превращалось в лицо отца, и от этого ей становилось еще более жутко, и просыпалась она в поту, в полном смятении и с рвущимся из груди сердцем.

Еще несколько таких ночей, и голова вообще перестанет соображать. Нела моргнула, найдя глазами миссис Робертсон, и заставила себя не вглядываться в эту толпу вокруг.

Еще несколько шагов, и вот на круглой площадке перед ними лифт – двери его уже зарываются. Нела остановилась, но командный голос миссис Робертсон раздался внезапно:

– Стой!

Рука в кожаной перчатке нажала на кнопку, и двери лифта вновь раздвинулись. Миссис Робертсон деловито оглянулась на Нелу и поспешила к лифту, Неле ничего не оставалось, кроме как войти следом за ней.