Энтропия

Нела встрепенулась, сглотнув, и уставилась на сестру Паолу. Только сейчас до нее дошло, что ей тоже придется говорить.

– Просто вспомни что-нибудь хорошее. Чем ты можешь гордиться…

Нела лихорадочно огляделась по сторонам. Взгляды всех сидящих за столом были устремлены на нее.

– Ну, я…, – пробормотала Нела, прерывая молчание, – Не то, чтобы мне есть, чем гордиться…

Чувствуя нарастающую панику и пустоту в голове, она закусила губу. Но тут раздался тихий успокаивающий голос Пастора:

– Скромность – большая добродетель, сестра. Но признавая свои благие дела, мы уверяемся в своей способности служить Всевышнему. Поэтому не нужно стесняться. Любая малость имеет значение.

Нела сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Секунды шли одна другой, и тишина звенела как натянутая струна. Кевин и Энтони, которые сейчас отправляются в колонию, остальные ее друзья, которые сосланы невесть куда… Луддиты, которые хоть и были преступниками, но именно из-за нее погибли… И медсестра Клэр Томас, которой Нела обеспечила проблемы из-за своей глупой, неуместной ревности…

– Вы сказали, что доброе намерение – это тоже благое дело…, – выдохнула Нела, слыша громкий стук своего сердца, – Вот только одних намерений никогда не достаточно. Благими намерениями вымощена дорога… куда? Вы лучше знаете, Пастор.

С этими словами Нела вскочила из-за стола и, ни на кого не глядя, бросилась к выходу. Быстро спускаясь по деревянной лестнице, она едва не упала, но взяла себя в руки и все тяжело дыша направилась к двери на улицу. Благо, на первом этаже никого не было, а Нела была готова себя убить за то, что пришла сюда – как можно было подумать, что здесь есть ей место?

Но уже у самой двери она услышала шаги за спиной и затем голос Пастора:

– Постой, Корнелия.

Нела медленно повернулась, не поднимая головы:

– Извините… Мне не нужно было приходить.

Пастор понимающе покачал головой:

– Ты пришла сюда в поисках успокоения. И если ты сейчас уйдешь, то так и не найдешь его, – Пастор сделал шаг вперед, видя сомнения Нелы, и тронул ее за плечо, – Нелегко говорить при всех. Я слышал много историй, и теперь хочу послушать твою.

***

Пастор провел Нелу обратно на второй этаж, но в этот раз по другой лестнице, в конце коридора. Нела только неуверенно оглядывалась по сторонам, все еще ругая себя за несдержанность.

В большом молитвенном зале было тихо и темно, только теплый свет лампад сочился по стенам между арочных окон, за которыми в холодной ночи сияли городские огни. Все это казалось безумно далеким отсюда. В глубине зала у алтаря горели свечи, потрескивая и отбрасывая свет на большие деревянные кресты, расположенные симметрично справа и слева от амвона в центре зала.

В этом полумраке Пастор провел Нелу к одой из скамей, стоящих длинными рядами по обеим сторонам зала. Нела опустилась на скамью, все еще находясь в замешательстве.

– Ты сказала очень важные слова, – проговорил Пастор спустя пару долгих секунд, садясь рядом с ней, – Одного намерения никогда не достаточно. Но с намерения начинается все. Оно отражает истинные помыслы души…

– И что? – мотнула головой Нела, избегая смотреть на него, – Если на намерении все и заканчивается? В лучшем случае. А в худшем…

– Мы никогда не предугадаем всех последствий, – Пастор вздохнул и повернулся к Неле, которая все еще смотрела на свои колени, – Но если тебе нечего стыдиться в своих намерениях, то не стоит терзать себя уже свершившимся.

– Я думаю, Пастор, нам всегда есть чего стыдиться, – Нела наконец подняла лицо и встретилась глазами с Пастором, – Вы же знаете, кто я, правда?

– Правда, – кивнул Пастор, – Так расскажи, Корнелия, чего ты стыдишься?

Несколько мгновений Нела вслушивалась в тишину пустого зала и молчание Пастора, и в какой-то момент ей показалось, будто она здесь одна – во всем зале, или во всем здании, или где бы то ни было… И тогда Нела сама не заметила, как слова полились рекой:

– Из-за меня умерла моя мать. Из-за меня она не могла уйти. Но даже если прямой моей вины в этом нет… Я – дочь своего отца. Разве я могу жить, закрыв глаза? Я – часть своего отца, его плоть и кровь. И если он играет в Бога, распоряжаясь жизнями, то что должна делать я? Я не могу быть не при чем. Я могу либо примкнуть к нему, либо… ему помешать. Стоять в стороне – значит быть на его стороне.

– Каждый будет умирать за свое собственное беззаконие, – сказал Пастор, помолчав.

Нела дернула головой:

– Да… И за это тоже. Но вы думаете, я невиновна? Та история с трансляцией – вы думаете, что это все? Вы не знаете…

– Расскажи, мое дитя, и тебе станет легче.

– По моей вине… тоже погибли люди, – эти слова дались Неле с трудом, хотя она уже не могла держать их в себе, – Они были террористами. Но это не оправдывает меня. Я только хотела… Хотела найти тех, кто может все исправить. Но я всегда ошибаюсь. Я только и делаю, что ошибаюсь…

Пастор ничего не ответил, и Нела продолжила:

– …Но я не могла не делать этого. Только так я… могла бы оправдать свое существование.