Энтропия

Максимиллиан отошел к окну и опустил жалюзи. Конечно, ему скрываться не от кого, но все равно… Некоторые вещи должны происходить только в закрытой обстановке. Он повернулся и окинул взглядом парня, остановившегося у двери. Худой, пытающийся скрыть свой страх, он словно боялся сделать шаг от двери. Неужели он все еще надеется на побег? Максимиллиану стало смешно от того, что такое нелепое существо могло вызвать у него раздражение. Но не просто же так он привел сюда этого Джастина Саммерса…

– Проходи, – бросил он. – Не бойся.

– Я не боюсь.

Эти слова прозвучали робко, но в голосе чувствовалось сопротивление.

– Это правильно, что не боишься, – сказал Максимиллиан. – Какой смысл бояться того, что все равно произойдет. Правда?

Парень в ответ то ли пожал плечами, то ли попытался скрыть дрожь. Он казался призраком в этих белых одеждах – бледный, светловолосый, с тонкими чертами лица и дымчатым, почти прозрачным взглядом. То ли врачи и правда увеличили дозу транквилизатора, то ли он просто слишком скучный.

– Джастин Саммерс… Расскажи, как тебе здесь? – снова обратился к нему Максимиллиан.

Он попытался скрыть насмешку в голосе, но, похоже ему не удалось.

Джастин вскинул голову и на миг Максимиллиан снова встретился с ним взглядом. Возмущение – какая прелесть.

– Почему вы спрашиваете?

Максимиллиан поднял одну бровь и открыто улыбнулся:

– Ну как же. Мне нужно знать, все ли устраивает наших испытуемых. Может быть, есть пожелания…

Он замолчал, ожидая реакции. Джастин еще секунду смотрел на него исподлобья, затем отвел взгляд.

– Меня все устраивает.

Максимиллиан поморщился. Этот испуганный парень был слишком пресным.

– Это очень хорошо, – проговорил он. – Хорошо, когда человек доволен своей судьбой. Правда?

Теперь Джастин смотрел на него прямо, не отводя взгляд.

– Не знаю. Не думаю, что это имеет значение.

Его голос был спокойным, но Максимиллиан почувствовал первые нотки протеста.

– Это правда, – улыбнулся он. – Хотя… Это довольно-таки печально.

Максимиллиан поймал робкий вопросительный взгляд Джастина и продолжил, как-то более задумчиво:

– То, что такие вещи не имеют значения. Для вас.

Он в упор посмотрел на Джастина несколько секунд, оценивая реакцию. Затем отвернулся и достал пачку сигарет «Парламент», медленно достал одну. Из кармана брюк вытащил массивную металлическую зажигалку и не спеша закурил, словно все еще ожидая какого-то ответа. Через тонкую струйку дыма он наблюдал за тем, как Джастин смотрит на него, не отводя взгляда, будто слова с трудом пытаются вырваться у него наружу, сквозь пелену страха, транквилизаторов и всего остального, что Максимиллиану так хотелось вытащить из него наружу.

– Для нас? – тихо спросил Джастин.

– Ну да, для всех вас. Для таких как ты, – негромко пояснил Максимиллиан, – Не только здесь, в Лаборатории. Ты же понимаешь, о чем я.

– Вы думаете… Для нас… наша судьба не имеет значения? – проговорил Джастин, не отводя взгляда от непроницаемого лица офицера.

– Ты же сам только что сказал это, – усмехнулся Максимиллиан, будто нехотя подтягивая пальцами пепельницу с другого конца стола.

Джастин молчал несколько мгновений, застыв, будто статуя. Но Максимиллиан видел, как участилось его дыхание, и грудная клетка вздымалась под белыми свободными одеждами.

– Это для вас наша жизнь не важна, – наконец сказал Джастин, голос его звучал еще тише и как-то глухо.

Максимиллин поднял брови, задумчиво глядя на серебристые узоры по краям металлической пепельницы.

– Это уже следствие, – проговорил он, – Если ты не распоряжаешься своей жизнью, ею распорядятся другие. Ты не согласен с этим?

Джастин сглотнул. Ему хотелось сдвинуться с места, но он не мог, будто его тело налилось гипсом.

– Нет, – сказал он, – Мне не позволили. Скажите тогда, какой у меня был выбор?

Максимиллиан снова оценивающе смерил его взглядом – будто прикидывал, на что еще потянул бы этот парень, стоящий перед ним.

– Я скажу тебе так, – наконец проговорил он, – Выбор был у твоих родителей. И у их родителей – тогда, когда вводили чипирование во время кризиса. Не говори, что вы не понимали, для чего это. Тогда, когда был принят закон о приоритетной автоматизации, которая разом лишила бы работы большинство из вас. Тогда, когда вас загнали в стойло, как скот, а вы лишь молчали, веря, что каждому найдется хорошее место в новом мире. Вот тебе и нашлось, да?

Максимиллиан задержал на нем взгляд, затем моргнул, отвел глаза и затянулся, легкая улыбка скользнула по его губам и исчезла, будто бы Максимиллину самому было немного грустно от своих слов.