Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений

Я долго смеялся над этим приговором, т.е. долго не понимал, что язык-то у нас тогда действительно был скверный и если птичий, то, наверное, птицы, состоящей при Минерве» (Минерва — в древнеримской мифологии богиня мудрости, и ее символом считалась сова. Видимо, Герцен имеет в виду эту птицу. — Сост.).

Д. М. Перевощиков придал иронический смысл выражению, которое было и раньше хорошо известно на Руси. Так называли систему условных сигналов (в основном подражание голосам птиц), которая широко использовалась в русском войске еще со времен Московской Руси. Так. в одной из царских грамот 1508 г. написано: «А пойдет на тебя крымская рать, хоти нам птичьим языком весть подай».

Иносказательно: непонятный профессиональный жаргон, неуместный в обыденной речи, а также заумный, искусственный, ломаный язык, чуждый правил и норм русского языка (ирон., презрит.).

Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда

Из поэмы «Цыганы» (1824) А. С. Пушкина (1799—1837):

Птичка Божия не знает Ни заботы, ни труда,

Хлопотливо не свивает Долговечного гнезда...

Шутливо-иронически о праздном, легкомысленном человеке.

Птичье молоко

Выражение известно с древнейших времен, встречается у таких античных авторов, как Аристофан, Лукиан и др. Страбон, например, писал, что поэты, прославлявшие плодородие острова Самос, говорили, что на нем есть все, даже, по пословице, и птичье молоко (Тимошенко И. Е. Литературные источники трехсот русских пословиц и поговорок. Киев, 1897).

Иносказательно о пределе, вершине всех желаний, когда, по известной поговорке, «только птичьего молока не хватает».

Пуля — дура, штык — молодец

Из руководства по боевой подготовке войск «Суздальское учреждение», написанного (1796) полководцем Александром Васильевичем Суворовым (1730—1800) и опубликованного (1806) под названием Наука побеждать.

В оригинале: Береги пулю на три дня, и иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко; штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля — дура, штык — молодец.

Эта же мысль А. В. Суворова встречается в другом его афоризме: «Штыком может один человек заколоть троих, где и четверых, а сотня пуль летит на воздух» (Заветы Суворова. М., 1943).

В настоящее время, в новых условиях ведения войны, эти слова употребляются иронически, как фраза-символ вредного консерватизма, шапкозакидательства, пренебрежения современными военными технологиями и т. д.

Пуститься во все тяжкие

Первоисточник — лексикон профессиональных звонарей: в нем колокола на звоннице называются обычно «тяжкая». Когда и как звонить, определял соответствующий церковный устав под названием «Типикон».

В оригинале: Ударять во вся тяжкая (то есть бить во все колокола сразу).

Отсюда, как считают авторы справочника «Крылатые слова» Н. С. и М. Г. Ашукины, и происходит выражение «пуститься по все тяжкие», которое было переосмыслено по ассоциации с выражением «тяжкий грех» и стало означать определенную модель поведения человека.

Иносказательно: сбиться с истинного пути, прожигать жизнь и т. д. (неодобр.).

Пустите Дуньку в Европу!

Из пьесы «Любовь Яровая» (1926) русского советского писателя Константина Андреевича Тренева (1876— 1945).

Иносказательно о восторженном отношении к внешней стороне жизни западных стран (ирон., презрит.).

Пусть всегда будет солнце

Автор этих слов, популярных в России XX в., неизвестный мальчик 4-х лет, родившийся в начале 1920-х гг. Об этом свидетельствует статья, опубликованная (1928) в журнале «Родной язык и литература в трудовой школе» (№ 4—5). Она называлась «Приемы стимулирования детского литературного творчества», а автор этой статьи К. Спасская писала: «Привожу стихи маленького четырехлетки, которому только что объяснили, что значит слово «всегда». Он долго бегал по дорожке, а потом подбежал к своей маме и сказал:

Пусть всегда будет небо, Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда буду я.

Разве это не поразительное по своей простоте, глубине и силе утверждение жизни? И разве для него не найдены соответствующие слова?»

Позднее К. И. Чуковский включил эти стихи в свой «сборник «От двух до пяти» (1928), который переиздавался более 20 раз.