Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

И, повторяю, как оказалось по счастливому стечению обстоятельств, я, кроме обучения в Инженерной академии, проходил как бы целый университетский курс: по географической науке в Императорском] Р[усском] Географическом] О[бществе], а также в «Соляном городке» по организации и выполнению задач просвещения народных масс и связанных с этим многих важных функций педагогического и чисто научного характера. Как следствие этих скромных моих занятий в названных учреждениях явились широкие возможности соприкасаться с выдающимися корифеями науки и общественной просветительской деятельности. Все это широко раздвинуло мировоззрение и взгляды прежнего рядового субалтерн-офицера и указало на более важные и высокие задачи в жизни человеческой, кроме тех, с какими я вышел из кадетского корпуса и военных училищ. Соприкосновение с учащейся молодежью всяких других специальностей заставило мои мозги работать усиленно и над такими вопросами (широкого общественного, государственного и даже мирового значения), по которым до сих пор я только мысленно скользил, оставаясь по существу к ним равнодушным.

Что касается инженерной специальности самой по себе, то как созидательная деятельность она мне очень нравилась. Я охотно слушал и старательно запоминал и изучал как лекции наших военных специалистов, так и очень известного и даровитого молодого профессора строительного гражданского искусства Султанова[121]

. С величайшим интересом я принимал участие во всех практических работах слушателей, а также посещении фабрик, заводов и строящихся больших зданий общественного характера. Помню, с какой радостью я принял участие в экскурсии в порт Кронштадт, где мы провели несколько дней, знакомясь с постройкой на воде долговременных фортов, а затем вопросом подводного плавания, приняв даже активное участие (поочередно, по полчаса группами) в действительном плавании в гавани в подводной лодке системы Джевесского[122]. Обо всех этих экскурсиях мы составляли отчеты с приложением собственноручно исполненных нами чертежей, планов и схем.

Николай Владимирович Султанов

Не думал я тогда, что через 26 лет мне выпадет надолго быть главным руководителем всех оборонительных работ Кронштадта, усиливая эту морскую крепость новыми фортами и новой дальнобойной артиллерией для борьбы с современным неприятельским флотом, что прикрыть с моря совершенно беззащитную столицу после Цусимы…

Словом, инженерное искусство я полюбил, глубоко веруя в огромные во всех отношениях значение его не только в военном деле, но государственной, общественной и частной жизни вообще. Однако ограничиться только узкой специальностью, да еще в рамках военного инженера того времени, мне не улыбалось. С искренним чувством благодарности вспоминаю всех профессоров и руководителей занятий в Инженерной академии, чту их память и ей приношу скромную дань глубочайшей признательности за все тех познания и правильные взгляды, которые умело, даже талантливо, они передали своим слушателям, а в том числе и мне. Знания и любовь к инженерному искусству не заглохли во мне до глубокой старости. Они выручили меня из отчаянного положения после Мировой войны 1914–1917 гг. и в последующие годы. Потеряв все, что я имел, но, сохранив свои инженерные познания, я оказался нужным и полезным работником при советском правительстве; я смог использовать свои специальные познания в городском строительстве Москвы и тем существовать и поддерживать семью в течение 10 лет самого тяжкого периода жизни страны и народа.

4. В физическом отношении. После жаркого климата в Закаспийском крае и мягкого климата Северного Кавказа жизнь в сырой и холодной северной столице сказалась на мне частыми заболеваниями; вернулся в хронической и тяжелой форме малярия, которую я получил в Средней Азии. Напряженная умственная и нервная работа усиливала по временам эти заболевания, которые принимали настолько серьезный характер, что вызвали определенное решение докторов: безусловно оставить Петербург и уехать в Крым или на лиманы в Одессу. Средств на такую поездку и лечение у меня, конечно, не было, но выполнить это требование я мог бы без особого труда, так как в городе Одессе формировался штаб 5^й саперной бригады, причем все ее саперные строевые и технические части предположено было разместить в самом городе. Городское управление, зная об этом уже года, успело выстроить для саперной бригады на городской пустоши отличные каменные казармы. Физически я заметно ослабел, а потому очень торопился уехать из Петербурга, искренне желая от всего пережитого отдохнуть и восстановить свое здоровье.