Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Скажу только, что эти командировки и непосредственная работа, совместно с работою ученых-артиллеристов, основательно пополнили мои собственные специальные знания, что мне чрезвычайно пригодилось в последующей моей службе как в мирное время, так особенно на войне. Не могу забыть одного инцидента (в серии опытных боевого характера работ, которые мы производили на полигоне), иллюстрирующего то безразличное отношение к опасности, какое быстро усваивает себе русский простой человек, находящийся в постоянном соприкосновении с вредными и опасными предметами или веществами. Должен был быть произведен очень большой показной опыт ночной стрельбой осадной артиллерии по участку неприятельской оборонительной позиции, освещенный взрывами подведенной к этому месту мины со стороны осаждающего. Моя рота создала такой участок верков оборонительной позиции, с деревянными мишенями вместо пушек и людей.

Подведенную со стороны осаждающих мину должен был изобразить «булевый колодец»[127], заложенный нами под возведенным верком и заряженный несколькими десятками пудов старого черного пороха, предназначенного и без того к уничтожению.

К этому опыту начальник полигона ожидал в конце августа прибытия генерал-фельдцейхмейстера и фельдмаршала великого князя Михаила. Возвращаясь из Петербурга на Кавказ, великий князь специально пожелал побывать на юге, в единственном большом полигоне, в г. Николаеве.

Мы, все участники опытной ученой комиссии, много работали, подготовляя этот большой опыт и строго следили за тщательным выполнением всех деталей работы. Наконец великий князь Михаил приехал днем и назначил в 11 ч. ночи эту опытную стрельбу.

Днем он осмотрел весь полигон, а в том числе и мою роту. Он узнал меня, был доволен видом роты и, по докладу ему начальника полигона, большими работами, произведенными моей ротой, выразив нам свою особую благодарность. Надо было поэтому напрячь все усилия, чтобы удачно выполнить и большой ночной опыт.

Трудились мы целый день над рытьем «булевого колодца», но зарядить его и заделать ко взрыву электрическим проводом я хотел под своим непосредственным руководством. К колодцу до наступления темноты (из порохового склада полигона) нам доставили назначенное число деревянных ящиков с черным порохом.

Мой старший минер (унтер-офицер Марков), не выждав моего прихода, распорядился начать зарядку, спуская на канатах ящики с порохом на дно колодца, а оттуда втаскивая их в зарядную камору. Мы с моим субалтерн-офицером (Кузьмин) пешком в это время подходили к колодцу. Стемнело быстро. Не зная о том, что заряд уже начинили, я был поражен отблеском сверху на глубине колодца, недоумевая, что это могло быть.

Подбежав к колодцу и заглянув в него, я, к ужасу моему, увидел следующее: на канатах висел спускаемый воротом на дно колодца деревянный ящик с порохом, треснувший, ударившись, очевидно, при спуске о торчавший угол скалы или большого камня; из трещины на дне струйкой ссыпался черный порох.

Марков стоял, прижавшись к стене колодца спиной, и держал в левой руке (горстью согнутой) между пальцами небольшой огарок зажженной стеариновой свечки, командуя двумя саперами, куда направлять спускаемый ящик.

Со мной буквально приключился легкий обморок. Склонившись, я сиплым, кротким и ласковым голосом сказал:

– Ну, Марков, берегись теперь с огнем: видишь, как сыплется порох, а кругом вас пороховая пыль.

– Ничего, ваше благородие! Нам не впервой камору заряжать! Знаем с ней обхождение! – бойко отвечал мне Марков.

Теперь чувствуя, что мое присутствие большой неожиданностью для работающих в колодце не будет, я твердым командным тоном приказал:

– Марков! Послюни два пальца правой руки!

– Есть, – отвечал голос, – я послюнил.

– Теперь затуши этими пальцами горящий фитиль свечи!

– Готово! Потушил, – отвечал Марков со дна сразу потемневшего колодца.

– Теперь, Марков, не разжимая руки с зажатой свечкой, спрячь огарок в карман.

– Есть! Готово!

– Вылезай теперь наверх, каналья!

Марков вылез с двумя саперами. Я жестоко разнес его за такое безумно неосторожное обращение с огнем, последствия которого могли быть ужасными: стоили бы многих жизней, опечалив всех, прибывших для этого большого и интересного с научной стороны опыта. Марков все же оправдывался тем, что ему не впервые это делать, и всегда все обходилось благополучно. До сих пор не могу равнодушно вспоминать этот эпизод, хотя впоследствии нечто подобное повторилось еще не один раз в Китае.

Опыт прошел действительно удачно, с большими интересными указаниями и выводами на случай действий артиллерийской группы батарей в ночное время. Великий князь Михаил был очень доволен и благодарил как артиллеристов, так и сапер.