Эпоха пепла

– Не может быть… – вырвалось из уст принцессы, едва она увидела Баркару, покорно следующую за ее лучшим другом. Сорвавшись с места, Айя подбежала к драконьему сыну, не веря своим глазам. Огнегривая кобыла при виде своей хозяйки подняла еще выше грациозную шею и приветственно фыркнула, после чего потянула поводья вперед, коснувшись мордой щеки принцессы.

– Где ты ее нашел? – все еще не веря своим глазам, пролепетала Айя, поглаживая лошадь по темной шее. В ответ на ласку огненная грива Баркары разгорелась ярче, развеваясь по ветру, и Джонас отпустил поводья лошади, отводя своего коня подальше от опасности.

– Мейсон купил у директора Баркару, – признался драконий сын, избегая изумленного взгляда подруги. – Я узнал об этом только после того, как заметил ее берейтора в конюшне. И пошел к брату, желая выяснить причину этого поступка. Но он не ответил мне. Я не понимаю, что между вами сейчас происходит, – сказал Джонас, буравя взглядом кожаные ремни своего седла, – но не намерен делать вид, что меня все устраивает. Баркаре не место в конюшнях моей семьи. Она принадлежит тебе.

– Спасибо, – сказала принцесса, зарываясь носом в гриву огненной лошади. Сейчас она чувствовала себя ребенком, которому сделали неожиданный подарок, – благодарность и любовь переполняли ее. – Спасибо.

* * *

Они покинули столицу верхом, едва солнце взошло над горизонтом, и направились к колодцу. Восточные ворота остались далеко позади, единственная узкая дорога под копытами лошадей петляла меж вспаханных полей. Над землей маревом клубился туман, лениво перетекая вслед за ветром, и дорога терялась в его белесой толще; воздух полнился влагой, отчего каждый вздох давался с трудом.

Если не делать остановок, то до колодца можно добраться за полдня – так сказал Глен, объясняя принцессе путь. Если он и был удивлен желанием Айи вновь найти Чаод-Мирио-Нас, то не подал виду. Бывший страж Винсента легко согласился сохранить эту поездку втайне от королевы – он хорошо понимал желание монаршего ребенка вырваться из столицы хоть на день. В прошлый раз именно эта поездка помогла его ныне мертвому господину набраться сил, выбросить из головы дурные мысли.

Одно лишь осталось непонятым между бывшим охранником Винсента и принцессой – стойкое нежелание последней взять Глена с собой. Но выработанная за годы службы привычка подчиняться взяла свое, и он закрыл глаза на проделки монаршей дочери, как сотни раз до этого потакал прихотям ее брата.

Глаза Джонаса слезились от ветра, а пальцы немели, сжимая поводья. Лошади галопом неслись по открытой местности, и драконьего сына била крупная дрожь. Но от холода мерз только он – Долор, привыкший к ледяным ветрам, уверенно вел своего скакуна вслед за огненной красавицей Баркарой. Строптивая лошадь неслась по дороге будто на крыльях; ее пламенные копыта оставляли выжженные следы на мерзлой земле, а в развевающихся языках огненной гривы пряталась от холода Айя. С Баркарой она не чувствовала страха перед неизведанной дорогой – ее лошадь могла найти путь назад, даже заблудившись в пустоши, где ориентирами были бы только черная земля и небо.

– Айя, – сквозь свист ветра донесся взволнованный голос Джонаса, и принцесса нехотя подняла голову. Она посмотрела туда, куда указал друг, и внутри что-то оборвалось. Страх сжал ребра, и Орлица остановила Баркару, натягивая поводья до самой шеи. Рядом с ней замер Глубина, подняв голову к небу. Судя по его настороженному лицу, он видел то же самое.

Владыка над их головами пришел в движение. Это сложно было рассмотреть, находясь в столице, – необъятное тело Санкти оставалось неподвижно, как и его раздвоенный хвост, по-прежнему накрывающий часть морских просторов. Двигалось только крыло, укрывающее вспаханные поля аж до самого маяка. Там, где оно плотно соприкасалось с хвостом другого Владыки, защищающего часть моря и земли в глубине континента, появилась брешь. Светлая тонкая полоса, не больше десятка метров в ширину, расчертила Мертвое море. От этой полосы до путников простирались километры пути, но маги не смели сдвинуться с места. Они с ужасом наблюдали, как полоса расширялась и удлинялась, дотягиваясь до линии берега. Как она поднялась по холму и замерла, а после затянулась обратно.

Перед Джонасом в седле заворочалась Лацерна. Подняв сонную морду вверх, она принюхалась и вновь уложила голову на лапы. Дракониха заснула, в то время как и ее хозяин, и его спутники не могли прийти в себя. Они стали свидетелями движения Санкти и приняли это на свой счет, впрочем, как принял бы и любой другой маг, увидь он то же самое.

– Нам лучше вернуться назад, – не выдержав, первым предложил драконий наследник. – Это предупреждение. Владыки не хотят, чтобы мы продолжали свой путь.

– Я быстрее поверю, что Владыке стало тесно, и он чуть подвинулся. Проводить вечность в одном положении утомляет. Не нагнетай, Джонас, – попросила Айя, удерживая поводья. Ее лошадь гарцевала, желая сорваться в путь, уподобляясь своей хозяйке.

– Будь Владыка действительно против нас, тень разорвалась бы над нашими головами.