Эпоха великих реформ. Том 1

Мода на цельных людей с твердыми убеждениями, с рациональными программами прошла[614], и явился запрос на ловких «практиков», на эмпириков, призванных к компромиссам, к смягчению односторонности, к умиротворению по рецепту: «с одной стороны нельзя не признаться… но с другой…» и пр. Двусмысленная роль П. А. Валуева при составлении Положения о крестьянах[615] делала его как раз подходящим к новому настроению и направлению дел. Валуев, по словам Милютина, формулировал свою программу следующим образом: точное и буквальное

исполнение Положения о крестьянах, но в духе примирительном[616]. Валуев сдержал свое обещание. Он действовал «мягко и уклончиво»[617]; при нем, несмотря на усилия реакции[618]

, Положение о крестьянах не было отменено, но искусно обойдено. Буква Положений о крестьянах не была нарушена, но зато Валуев открыл новую эру постепенного искажения духа и смысла законов[619], обратившуюся в систему[620]; эта система постепенной отмены закона в административном порядке путем министерских циркуляров должна была вконец расшатать и без того столь непрочный у нас правовой порядок и идею законности.

Появление П. А. Валуева в роли руководителя внутренней политики должно было иметь непосредственное и крайне вредное влияние помимо крестьянского дела и на земскую реформу. Усматривая между ними неразрывную связь[621], Н. А. Милютин вслед за изданием Положения приступил к работам по преобразованию местных учреждений на началах самоуправления. Уже через три дня после подписания манифеста 16 февраля в письме своем от 22 февраля 1861 г.[622]

—в ответ на запрос великого князя Константина Николаевича – писал А. В. Головнину Милютин о проектированных, состоявшею под его председательством особою комиссиею, земских учреждениях. Со вступлением в должность П. А. Валуев сам принял председательство в этой комиссии. Несмотря на то, что в составе комиссии[623] были многие весьма замечательные люди, показавшие недюжинные способности при проведении других реформ[624], на работах Валуевской комиссии лежит отпечаток робости и нерешительности, что следует, разумеется, приписать главным образом преобладающему влиянию председателя, а не одному только тревожному настроению, которое замечалось в первое время после освобождения крестьян, в период бурных заседаний дворянских собраний 1862–1863 гг[625]

. Что возбужденное состояние общества не было в данном случае неодолимым препятствием, тому доказательство судебная реформа, подготовлявшаяся одновременно с земскою и в отличие от последней получившая тот рациональный и либеральный характер, который вызывает справедливое удивление иностранных публицистов, именно со стороны ее принципиальной выдержанности, способствовавшей и ее успеху[626]. Именно такой выдержанности у проекта Валуевской комиссии, который представлялся паллиативною попыткою сочетания противоположных начал самоуправления и бюрократического всевластия, сословности и бессословности.

Нужен был широкий взгляд просвещенного государственного человека, чтобы облегчить трудные условия «политического воспитания», созданные для народа освободительным манифестом, и уразуметь истинный смысл событий, сопровождавших объявление «воли», в общем совершившегося с изумительною быстротою и успехом[627]. Если там и сям для обучения нового «школьника» приходилось прибегать к содействию военной силы, то ясно было, что мотивами к «бунту на коленях» было не упорство самоуверенного своеволия и неуважения к власти, а завещанное добрым старым временем круглое невежество и безграмотность народа, не могшего уяснить себе сущность дарованной «воли»[628] и питавшего понятное недоверие к своим господам и к местным светским и духовным властям и потому склонного, по язвительному замечанию Ю. Ф. Самарина, «в призыве войска видеть единственную гарантию подлинности Высочайшей воли»[629].

В большинстве же случаев происходило спокойное, но решительное гражданское перерождение народа, впервые получившего сознание о своих правах, о своей «правоспособности»[630]. Уравнение перед законом, уничтожение сословных перегородок – таковы были требования минуты, ясно сознаваемые деятелями крестьянской реформы, но не такова была программа реакционной партии, дававшей тон политике и стоявшей за сохранение и усиление дворянских привилегий. Эта программа была отчасти усвоена и П. А. Валуевым.