Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

– Теперь, когда ты все поняла, дорогая, – сказал он, – должен признаться, что мое полное имя – Герберт Джордж Уэллс. Так я подписываю свои литературные труды, но предпочитаю, чтобы меня называли Эйч Джи.

– Герберт Джордж Уэллс? – К такому она была не готова. – А Шекспир ждет за углом, да? – саркастически бросила она.

– Прошу прощенья?

– Думаю, тебе лучше уйти, – заявила она чуть дрогнувшим голосом.

Она увидела, как его глаза расширились, а потом потухли, словно кто-то выключил там свет.

– Ты мне не веришь, – сказал он тускло. – А я подумал уже…

Он неожиданно шагнул к ней, широко распахнув объятия:

– Эми, ты должна…

– Пожалуйста, не подходи ко мне!

Он горько вздохнул:

– Так я и знал. Я знал, что если я расскажу тебе правду, то все развалится, но ты должна была узнать. А я больше не в состоянии был играть эту нелепую роль современного невероятно наивного британца, особенно если бы мы…

– Если бы мы – что?

– Забудь. Это больше не имеет значения.

Уэллс пошел к двери, безутешно повесив голову.

– Что забыть?

Он повернулся:

– Чертовски обидно!

– Что обидно? О чем ты вообще говоришь?

– Не знаю насчет остальных здесь присутствующих, но я-то начал в тебя влюбляться!

Это было полной неожиданностью. Эми уставилась на него, изумленная и растерянная.

А потом он вдруг рухнул на диван, бурно разрыдавшись. Раздраженно вытирая глаза, он бросил:

– Бога нет! Никакое Высшее Существо не стало бы создавать человека, чтобы потом допустить, чтобы с ним происходило подобное!

– Герберт, в чем дело? – Она потеряла всякую уверенность в себе. – Объясни, пожалуйста, что происходит?

– Я только что это сделал! Меня зовут Герберт Джордж Уэллс, и я родился в 1866 году и попал сюда не на чертовом воздушном судне, а на машине времени и сейчас очень жалею, что ее изобрел. И я, наверное, вообще сюда не попал бы, если бы доктор Лесли Джон Стивенсон не украл мою машину! А он – не простой убийца, дорогая моя леди! О нет! Не знаю, насколько глубоким было твое увлечение историей с этими твоими Робертами Кеннеди и ему подобными, но злодей, которого я преследую, зовется Джеком-потрошителем!

Он явно не в себе, решила она. Одному Богу известно, что означают его слова о Джеке-потрошителе. Она начала озираться в поисках чего-то, что можно было бы использовать для самозащиты. Сердце у нее отчаянно колотилось.

Он встал с дивана.

– Это безнадежно, – проговорил он тихо и печально. – С тем же успехом я мог бы объяснять этому дивану, что он – как и я – это непрестанно движущийся вихрь электронов.

Сдаваясь, он медленно направился к двери.

Ей вдруг стало ясно, что даже если он и сумасшедший, то определенно не собирается причинить ей зла. По правде говоря, чем дольше она за ним наблюдала, тем более нормальным он ей казался. «Погоди-ка!» – сказала она себе, садясь прямее. Ей надо довести эту игру до конца: ни одному мужчине не позволено настолько легко отделаться, закрутив настолько невероятную историю.

Уэллс уже взялся за дверную ручку, когда Эми его окликнула:

– Подожди.

Он обмяк, прижавшись лбом к окрашенной створке.

– Сядь.

Он вернулся к дивану и осторожно присел на самый край, почему-то напомнив ей пса, которого окончательно забили. Она подалась к нему, теряясь в догадках.

Может, он из другой галактики? Может, он пришелец, которому удалось преобразиться в невысокого и бесконечно симпатичного английского джентльмена? Эми вздрогнула. Если это и правда контакт третьего рода, то она переспала с инопланетянином! Господи, помоги, а что, если его основная форма – это насекомое, а она беременна? Нет-нет, поспешила она себя успокоить, это уже совсем нереально.

Наконец к ней вернулась способность нормально мыслить – и она мрачно усмехнулась. Во-первых, этот мужчина наивен и беспомощен. Во-вторых, она взяла на себя высказанные и невысказанные обязательства. В-третьих, она явно его испугала. В-четвертых, его рассказ – это просто безумная попытка вывернуться из щекотливого положения. (Возможно, он рассчитывал просто провести с ней ночь и вдруг обнаружил, что неравнодушен.) Итак, на самом деле он просто пытается сказать, что несвободен. Вот и все, верно? Все очень просто: что бы он ни говорил раньше, у него дома жена в коттедже на берегу моря. Он не гоняется за убийцей, а, наверное, подбирает книги для библиотеки Оксфордского университета. Наверняка все так и есть.

– Почему ты сразу мне не сказал?

– Прошу прощения?

– Почему ты не признался, что женат? Чего ты боялся? Что я тебя пристрелю? То есть – давай не будем. Я и раньше спала с женатыми мужчинами.

Он покраснел.

«Ага! – подумала она. – Я права!»

– Какая ирония!

– В чем ирония?

– Дорогая моя девочка, ирония в том, что когда-нибудь я смог бы доказать тебе, что я – писатель и изобретатель Герберт Джордж Уэллс из Лондона 1893 года, но, похоже, мне так и не удастся убедить тебя в том, что я совершенно свободен и не связан.

– Да будет тебе, Герберт!

– Эйч Джи, – поправил он ее.