Эра падающих звёзд

Невдалеке посреди улицы скучал Чукурилин с собакой, а в нескольких шагах от них Кинулов беседовал с вышедшей со своего двора семьёй. Витаминыч, заметив приближающегося командира, поспешил закончить разговор. Ильяс поздоровался с местными жителями, но не остановился и дал знак подчинённым: «Двигаемся дальше».

Не спеша дошли до одного из указанных информатором домов на отшибе. Здесь явно жили люди с достатком: каменный дом, высокий металлический забор, большой двор, охраняемый двумя собаками.

От хозяина узнали, что действительно на днях приходила молодая женщина лет двадцати восьми, назвалась Галей, искала жильё. Сказала, что муж её – раненый, находится на исцелении, а постой им нужен месяца на три, пока восстанавливается здоровье супруга. Хозяин дома сообщил ей, что и так приютил много народа, и особенно много детей (одиннадцать человек возрастом до четырнадцати лет), но из сочувствия, как бывший военный, место для них найдёт, только на первых порах придётся пожить в стеснённых условиях.

Женщина сразу же поблагодарила и даже не стала смотреть то, что ей предлагалось, – пошла к следующему дому. Лицо её было по-женски симпатичным, но неприметным, да и вообще ничем особенным она не запомнилась военному пенсионеру. Нашла ли она жильё поблизости, он понятия не имел.

И хотя никаких конкретных данных добыто не было, Ильяс уже чувствовал уверенность, что напал на след диверсантов. Или разведывательной группы. На рабочем ноутбуке, который закреплён за Кадушкиным, установлена программа для составления фотороботов – вот её…

– У меня к вам просьба, – сказал Рахматуллин мужчине. – Завтра подъедет мой человек, чтобы составить фоторобот, – помогите ему. Ну, а если увидите её раньше, дайте нам знать. Хорошо было бы, если б вы, на правах некоторого знакомства, поинтересовались при встрече, где она устроилась. Не напирая, между прочим. Сообщить можно на любом посту, любому патрулю, или прийти на ближайший КПП. И ещё просьба: держите в тайне наш разговор.

– Э, да дело, я гляжу, серьёзное, – заметил пенсионер. – Понимаю. Знаете… Я завтра с утра похожу по селу, зайду к людям, авось встречу её.

– Только без лишней самодеятельности, тоже прошу меня понять.

– Ну-ну… Не обижай старика-то.

Распрощавшись с ним, Рахматуллин скомандовал Кинулову и Чукурилину:

– Всё. Идём к машине.

Возвращались не по улице, а взяли севернее, за крайние огороды, и пошли по грунтовой дороге вдоль околицы. Стрекотали кузнечики, изредка был слышен писк потревоженных комаров, от ближайших домов долетал собачий лай… только лунная четвертина без единого звука выползла из черноты далёких низких облаков и стала медленно подниматься над горизонтом.

Спустя минуту-другую Кинулов спросил.

– А Надька что, молчит?

– Молчит.

– Дрыхнут, значит, наши диверсанты, как все нормальные люди. А мы тут лазим…

– Не ной, Николай Вениаминович.

– И Надька тоже дрыхнет, поди.

– Я кому сказал?

– Зря только собаку и человека тащили с собой. Могли и завтра то же узнать.

– Кинулов!

Надя Паркова вышла им навстречу из укрытия.

– Как у тебя, Надежда? – спросил Ильяс.

– Подозрительного движения за околицей не заметила, а с КЧ³² и в селе движения не стало, – она поправила ремень винтовки.

– Хорошо. Возвращаемся в часть.

Глава одиннадцатая

Трое суток оставалась Бити возле самолёта. Она сначала делала попытки забраться в машину и думала как-то свалить её на землю. Но боль в рёбрах, а ещё в ушибленных при падении коленях, не позволяла прилагать серьёзные усилия. Они приводили к учащённому дыханию, дыхание вызывало боль, боль вызвала страх внутреннего кровотечения – и Бити прекращала попытки.

Скоро ей захотелось пить, затем – есть. Утром она попыталась, не уходя далеко от самолёта, обследовать окрестности. Нашла лужи с отстоявшейся дождевой водой и утолила жажду. Она не опасалась радиоактивных частиц в этой воде, потому что знала – почти все они, по крайней мере, наиболее тяжёлые и опасные, осели на дне. Сама местность может быть более опасна, если заражена, но Бити не могла определить какой здесь фон. Впрочем, ничего не указывало на то, что невдалеке взрывалась ядерная бомба.

Опасений заблудиться и потерять место падения самолёта не возникало: забраться на вершину одного из хребтов ей не позволяло ранение, а ложбина примерно с севера на юг тянулась на несколько миль узкой лесной полосой.

Растительность была обильно покрыта росой, и девушка быстро вымокла. Солнце осветило ложбину довольно поздно, поэтому было хотя и безветренно, но всё же прохладно.

Утром Бити полакомилась малиной, заросли которой нашла невдалеке, однако чувство голода усилилось к середине дня. Как и изнеможение. Правда, боль чуть-чуть притупилась. Возвратившись к самолёту, девушка отдохнула, сидя на поломанном стволе осины, потом стала делать подобие постели из еловых лап и веток лиственных деревьев.

Спустя какое-то время заметила, что Шебы рядом нет. Та всё время крутилась поблизости, вместе с хозяйкой обследуя окрестности. Бити огляделась, несколько раз негромко позвала собаку и снова взялась за работу.