Эра падающих звёзд

Дождавшись, когда гости погасят окурки и затем сделают по глотку, президент подался вперёд, поставил свой бокал на столик, сцепил пальцы:

– Господа, я хочу поговорить с вами, прежде чем принимать решение.

Ситтем, остался сидеть, положа руки на подлокотники, держа в одной бокал, а Фордан – отставил выпивку, сел прямо. На его некогда красивом лице с широким подбородком моментально изобразилась сосредоточенность.

Все считали, что в команде Брандта, во многом состоящей из неоднозначных личностей, председатель Объединённого комитета начальников штабов занимал этот высокий пост по праву. Фордан был беспристрастным штабным исполнителем планов политической верхушки. Обычно он, быстро взвесив то или иное предложение, напрямую высказывал претензию или сомнение, если таковые имелись, но не отказывался его выполнить. В отличие от Ситтема, он не имел давнего знакомства с Брандтом и поднялся на нынешнюю вершину своей карьеры благодаря авторитету в армейской среде.

– Речь идёт о плане, в котором армию я вижу в роли дорожного катка. Огромный оранжевый каток, – Брандт приподнял и широко развёл руки, – а за рулём… Не видно, кто за рулём. Короткое замыкание – он завёлся сам собой и поехал. Может и есть кто-то, но он уснул… или потерял управление… Не видно!.. не видно его. И вот эта огромная тяжёлая железная туша движется прямо и неумолимо – неумолимо, как смерть.

Руки президента замерли в воздухе, только голова вслед за горящим взглядом повернулась сначала к Ситтему, затем к Фордану – и обратно. Потом руки опустились на подлокотники.

– Впечатляюще и зловеще, – мелко покивал министр. – Кого же надо раздавить?

Огонёк в глазах Брандта потух.

– Давайте по порядку, – сухо сказал он, бросил быстрый взгляд на Фордана и потянулся к бокалу. – И немного издалека. Мне хотелось бы, чтобы вы восприняли мою идею, как собственную. Она сопряжена с таким риском, какого не было в истории цивилизации. Я хочу по этому рискованному пути пройти до конца, – он отпил, поставил бокал на столик и улыбнулся. – Я пойду впереди, в каске и с флажком, отдавая команды всем вокруг, а вы за моей спиной будете вести каток.

– Идти спиной к бешеному катку? – усмехнулся Ситтем.

На что президент моментально заметил:

– Теперь, Джеймс, тебе понятно, насколько важна роль армии? Но будем серьёзны.

Он сел удобнее.

– Господа, не мне вам объяснять, что государству дешевле и зачастую проще устранить лидера враждебных сил в другой стране, чем воевать с её армией. С Россией, и даже Китаем, ситуация сложнее. Россия является главным соперником, и она своим оружием может, как минимум, сильно ослабить нашу военную и экономическую мощь. Ослабить так, что нас обойдут по силе и богатству пять или… десять других стран. Двое самых сильных нейтрализуют друг друга, а остальные на этом выиграют. После этого Америка скорее всего больше не сможет подняться до нынешнего уровня – уровня мирового лидера. Сильные соперники не допустят этого. На незыблемом лидерстве держится могущество доллара, без него наша валюта рухнет, а мстительные враги разнесут богатство Штатов, как кредиторы растаскивают имущество банкрота.

Увы, наши расчёты в отношении России часто терпят крах. И дело не в том, что у нас недостаточно рычагов влияния на неё, а в том, что наши эксперты, наши специалисты по России, как правило, отстаивают крайние позиции. У нас не принято сомневаться в собственной силе – думаю, в этом корень ошибок экспертного сообщества. Когда дело касается России – это рулетка, и выигрыш случается при удачном стечении обстоятельств, а не по системе. Надо просто прийти и поставить в счастливый      для себя час. Президент Рейган, как мне кажется, был именно счастливчиком. Он поставил на арабов с их нефтью, но выиграл не арабами, а Горбачёвым, которого когда-то из провинции в московское Политбюро вытянул самый опасный из советских генсеков. При Горбачёве советы перестали сопротивляться, конфликтовать, все конфликты были перенесены внутрь страны. Если бы СССР объединил своих союзников на Ближнем Востоке, и они организовали бы террористические группировки или развязали военные действия, при которых нефтевозные суда уничтожались, а скважины – горели, то Советы скоро стали бы нескромно богатыми. Наступательной войной они вообще могли консолидировать собственное общество и прекратить брожение в среде обывателей.

Возможно, опыт войны в Афганистане вселил в их умы страх. Горбачёв полностью свернул контрдействия, встав на путь переговоров с администрацией Рейгана.

Брандт сел немного боком, закинув одну ногу на другую.