Эрагон. Возвращение

«Но ее ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра! За ней должен кто-то постоянно следить – тот, кто хорошо разбирается в магии, достаточно уверен в себе и хотя бы до определенной степени способен противостоять ее влиянию. И это должен быть человек, которому я могла бы полностью доверять, честный, надежный…»

Кандидатуру Трианны Насуада тут же отвергла и внимательно посмотрела на Анжелу. К травнице она тоже относилась весьма настороженно, но знала, как часто Анжела помогала варденам в весьма важных и деликатных делах – например, в лечении Эрагона, – и никогда ничего не просила взамен. Кроме того, она неплохо знала, как ухаживать за Эльвой, и явно находила с ней общий язык. Насуада судорожно перебирала в уме всевозможные варианты, но ничего лучше ей в голову не приходило.

– Я понимаю, – начала она неторопливо, – что с моей стороны большая наглость просить тебя об услуге, ведь ты мне не подчиняешься, а я крайне мало знаю о твоей жизни и обязанностях.

– Продолжай, – с невозмутимым видом кивнула Анжела.

Насуада помолчала и снова решительно ринулась в бой:

– Я бы хотела, чтобы ты присматривала за Эльвой и несла за нее ответственность. Мне необходимо…

– Ну, конечно, я бы хотела! Я бы глаз с нее не спускала! Мне ведь тоже очень интересно было бы изучить ее особенности и повадки.

– Но ты должна будешь все время докладывать мне о каждом ее шаге, – предупредила Насуада.

– Ну что ж, как всегда: отравленная игла в пирожке с изюмом. Ладно, от меня не убудет, справлюсь и с этим.

– Значит, ты даешь мне слово?

– Да, я даю тебе слово.

Насуада даже застонала от облегчения. Она с трудом добрела до какой-то скамьи и рухнула на нее.

– Ох, до чего же все сложно! Ты права: это настоящая трясина! Ведь Эрагон принес мне клятву верности, и теперь я отвечаю за все его деяния, но я и представить себе не могла, что он совершит нечто столь ужасное. Он запятнал своим поступком не только себя, но и меня.

Насуада насторожилась, услышав череду каких-то странных потрескиваний, но оказалось, что это всего лишь Анжела задумчиво хрустит суставами пальцев.

– Да, это верно, – подтвердила она. – Я тоже собираюсь серьезно поговорить с ним, как только он вернется из Эллесмеры.

На лице у колдуньи появилось такое свирепое выражение, что Насуада встревожилась:

– Ты только не убивай его, он очень нам нужен.

– Убивать не буду… пока, во всяком случае, – с улыбкой пообещала Анжела.

Ночной «отдых»

Эрагона разбудил сильный порыв ветра.

Буря ворвалась в комнату сорвав с него одеяло, швыряя на пол вещи и стуча светильниками о стены. Снаружи было черно от грозовых туч.

Эрагон, с трудом удерживаясь на ногах – дерево раскачивалось, как корабль в бурном море, – нагнув голову и держась за стену, добрался до открытого люка, за которым завывал ветер.

Глянув вниз, он почувствовал, как пол под ногами ходит ходуном, и судорожно сглотнул: к горлу подступила тошнота.

Эрагон нащупал край тонкой мембраны, спрятанной в стволе дерева, и приготовился перепрыгнуть через люк, чтобы закрепить мембрану. Если поскользнешься, мельком подумалось ему, костей не соберешь.

«Погоди», – остановила его Сапфира.

Она сползла с «постамента», на котором спала, и протянула свой шипастый хвост вдоль входного отверстия так, чтобы Эрагон мог держаться за него, как за поручень.

Что было сил натягивая мембрану одной рукой, а второй цепляясь за шипы на хвосте Сапфиры, Эрагон стал постепенно закрывать люк, преодолевая сопротивление ветра. Перебравшись через отверстие, он смог действовать уже обеими руками, и в итоге ему удалось дотянуть край мембраны до паза и закрепить его.

В комнате сразу стало тихо.

Легкая «дверца» выгнулась пузырем под порывами разгневанной стихии, но поддаваться и не думала.

«А все-таки удивительные вещи умеют делать эти эльфы!» – сказал Эрагон Сапфире.

Сапфира не ответила. Склонив голову набок, она прислушалась, резко выпрямилась, почти коснувшись потолка, и посоветовала:

«Ты бы лучше и в кабинете люк закрыл, пока там все в щепы не разнесло».

Эрагон бросился к лестнице, но дерево так качнулось, что он сорвался со ступеньки и упал, больно ударившись коленом.

– Вот проклятие!

В кабинете буря хозяйничала вовсю; листы бумаги и перья летали, как живые, так что Эрагону пришлось прикрывать лицо и голову руками.

Он попытался закрыть люк без помощи Сапфиры, приналег, и тут же проклятая боль, бесконечная, безжалостная, отупляющая, пронзила ему спину.